Пространство библиотеки: Библиотечная симфония

После Свифта возвратимся в конец XX столетия, к ещё одному занимательному проекту, связанному с созданием книги. Американский писатель, профессор университета Браун в Нью-Йорке Роберт Кувер в статьях «Конец книг» (The End Books) и «Гиперлитература: Рассказы для компьютера» (Hyperfiction: Novels for Computer) на страницах газеты «The New York Times» (1992. June 21; 1993. August 29) рассуждает о явлении, возникшем в Америке и распространившимся на Европу и Японию. Дело в том, пишет автор, что электронная форма представления текста с использованием гипертекстовой технологии даёт возможность читателю самому создавать многочисленные варианты и свои версии произведения, позволяет, другими словами, стать творцом текста. «Гипертекст, — формулирует Р. Кувер, — это электронный текст, написание и чтение которого осуществляется на компьютере, где не властен порядок типографской печати, его тирания и его ограничения, поскольку текст существует в нелинейном пространстве, создаваемом процессором. В отличие от печатного текста с однонаправленным движением вместе с перелистыванием страниц, гипертекст — радикально иная технология, интерактивная и многоголосная, которая утверждает плюрализм дискурса над строго определённой фиксацией текста»[119].

Скажу сразу: я не против гипертекста и считаю, что при автоматическом построении и анализе научных текстов он крайне полезен и просто необходим. Например, при реферировании, составлении личных конспектов и сводных рефератов-подборок по аспектам содержания, приоритетным для пользователя (методы, подходы, результаты, выводы и др.). Вопрос в том, захочет или не захочет обычный читатель использовать эти технологии, что принесёт ему такая свобода творчества? Чтобы не углубляться в комментарии, сошлюсь на мнение писателя Умберто Эко (я с ним согласен), которое он высказал в своей лекции в МГУ 20 мая 1998 г.:

«Я хочу окончить лекцию панегириком тому конечному и ограниченному миру, который открывают нам книги. Вы читаете «Войну и мир» и отчаянно надеетесь, что Наташа не примет ухаживаний этого жалкого негодяя Анатоля. Вы отчаянно надеетесь, что этот восхитительный князь Андрей не умрёт и что они с Наташей проживут долго и счастливо. Будь «Война и мир» на гипертекстуальном интерактивном диске, вы могли бы переписать сюжет и создать бесконечное число «Войн и миров», Пьеру Безухову удалось бы убить Наполеона или же, если ваши историко-политические симпатии иные, Наполеону удалось бы сразить Кутузова.

Но против книги делать нечего. Вам остаётся принять закон Рока и почувствовать неотвратимость Судьбы. Гипертекстуальный и интерактивный роман даёт нам свободу и творчество, и будем надеяться, что эти уроки творчества будут иметь место в школах будущего. Но «Война и мир» подводит нас не к бесконечным возможностям Свободы, а к суровому закону Неминуемости. Чтобы быть свободными, мы должны пройти этот урок жизни и смерти, и только книги способны передать нам это знание»[120].