Пространство и Бытие. Сборник статей

Но стратегия формирования моделей, означает, что человек постоянно живет своим прошлым. Мы не просто «опираемся» на прошлый опыт, но погружены в него как айсберг в воду – на 90 %! Новое несет риск пошатнуть сложившиеся модели, устои, вызвать потрясения сознания, влекущие сдвиг парадигмы. Потому то мы всегда готовы давать объяснения и оправдывать собственный консерватизм. В действительности, число людей, открытых новым идеям, ничтожно. Они – аномалия. И тем не менее именно этим безумцам человечество обязано своим прогрессом.

Впрочем, несмотря на всевозможные различия, между моделями имеет место активное взаимодействие. Так, зачастую, художники черпают творческое вдохновение из научных моделей (так пуантилизм реализовывал сложносоставную природу света, а кубизм развивал идеи о многомерном пространстве). В свою очередь ученый мир нередко подхватывает идеи, получившие развитие в художественной сфере (так, к примеру, декартовы координаты представляют собой не что иное, как развитие идеи шахматного пола ренессансной картины, построенной по законам перспективы). Модели, создаваемые человеком, разномасштабны. Модели могут сознательно ограничиваться частными случаями, и такого рода ограничение информации для различного рода научных моделей является приемом, обеспечивающим эффективность анализа. Модели могут быть большими в пространстве и во времени. Чем большую область реальности охватывает модель, тем лучше она соответствует реальности, (опять же в смысле «истины») тем более глубокие закономерности бытия позволяет обнаружить, тем более точные прогнозы делать. Очевидно, что наилучшие прогнозы следует ожидать от междисциплинарных моделей. Но они оказываются наиболее сложными, поскольку требуют преодоления не только противоречий, существующих между различными областями знания, но и существенных понятийных и языковых различий. Впрочем, искушение создать максимально большую модель наталкивается на объективные ограничения. Ни один человек, ни одна группа людей не владеет полнотой информации о мире и, что важно, объективностью взгляда на мир «со стороны» – это прерогатива Творца. Мы не можем создать модель размером с мир, в котором живем и, тем более, с самими собой в этом мире. Вновь сошлемся на авторитетное мнение Вартофского: «Мы можем оперировать лишь с конечной абстракцией бесконечной структуры мира: око Господне может зреть всего воробья, наше же – только скорость его полета, его вес и т. д. Этот эссенциализм в его абсолютном виде был сформулирован Гегелем, согласно которому истинным может быть только целое, а все аппроксимации ложны, потому что они носят приблизительный характер»[6]. Подобная категоричность хороша для философских рассуждений, а в реальности нам приходится довольствоваться тем, что нам доступно – т. е. этапами приближения к идеалу, т. е. к целому[7]. Не случайно политику называют искусством возможного. Пора бы признать то же и за другими сферами бытия.

Все-таки, какая удивительная вещь – язык! Только вдумайтесь:

ЦЕЛЬ – ЦЕЛОЕ; ЦЕЛОЕ – ЦЕЛЬ.

Этими словами сказано все, что нам требуется для бытия и более того…

Этапы приближения к целому можно представить в виде уровней его реализации и определить их как уровни целостности. Философский энциклопедический словарь говорит о целостности как обобщенной характеристике объектов, обладающих сложной внутренней структурой: «Понятие „целостность“ выражает интегрированность, самодостаточность, автономность этих объектов, их противопоставленность окружению, связанную с их внутренней активностью; оно характеризует их качественное своеобразие, обусловленное присущими им специфическими закономерностями функционирования и развития… Методологическое значение представления о целостности состоит в указании на необходимость выявления внутренней детерминации свойств целостного объекта и на недостаточность объяснения специфики объекта извне (исходя, напр., из условий окружающей среды)»[8]. К подобного рода объектам относятся биологическая клетка, популяция, общество и личность. Последнее представляет для нас особый интерес.

То, что целостность составляет основу личности, в разное время отмечали многие мыслители. Об этом писал Фридрих Шиллер в двенадцатом из «Писем об эстетическом воспитании человека». На это указывал Карл-Густав Юнг, который полагал целостность высшей целью развития человека. А выдающийся отечественный психолог А. Н. Леонтьев не сомневался, что «личность представляет собой некоторое неповторимое единство, некую целостность»[9]. Как вполне логическое следствие, вытекающее из этого положения и подтверждающее его, достаточно очевидное: более развитый человек способен создавать более целостные модели, охватывающие большие горизонты реальности.