Пространство любви

Родной голосок заставил по коже пробежать волнительную дрожь, и пока его обладательница не появилась из-за заснеженных зарослей, Ориан провел пальцами по пульту и вновь стал невидимым. С замиранием сердца наблюдал, как Татьяна с зарумянившимися щеками, укутанная с ног до головы в необычные одеяния, поддерживая выступающий живот, подошла к собакам, потрепала их по головам и застыла, задумчиво глядя в ту точку, где только что находился Ориан. Самец, которого Таня назвала Боном, глянул в ту же сторону, забавно склонив голову набок, внимательно вглядывался в пустоту.

Повёл по воздуху влажным носом и недоверчиво гавкнул. Ориан улыбнулся - если так и дальше пойдет, если он не найдет подход к охранникам девушки, он рискует быть обнаруженным, несмотря на всю свою маскировку.

Таня постояла с минутку-другую на границах своего участка, погладила живот и медленно побрела обратно к дому. Ориан перевел дыхание, и вернулся на свое судно. Всё нутро его горело и мышцы вздулись, такую острую нужду он испытывал, пребывая вдалеке от своей пары. Терпение и время - и очень скоро они воссоединиться. Сосредоточившись, он внимательно изучил данные сканера и разочарованно выдохнул, сознавая, пока земля стылая, он не сумеет претворить свой план в жизнь. А значит, ему оставалось ждать и наблюдать. Ориан снова разбросал дроны с камерами по всей территории, чтобы знать, где Таня и чем она занимается.

По началу Бон и Дана безошибочно определяли его местонахождение, если он бродил по дорожкам и тут же оповещали свою хозяйку о нарушителе. Она само собой разумеется ничего не видела, хотя определенно ощущала нечто странное, потому что постоянно растерянно качала головой или пожимала плечами, будто отгоняя видения. Постепенно Ориан сумел завоевать доверие верных охранников Тани и уже очень скоро, собаки давали себя гладить и хлопать по спинам, признав в Ориане лидера и того, кто не посмеет причинить вред их хозяйке.

Как только собаки привыкли к нему, Ориан сумел беспрепятственно проникать в дом Тани, наблюдать за ее передвижениями, ее действиями и эмоциями, что отражались на ее личике. Глубокая задумчивость сменялась острой тоской, перетекавшей в настоящую муку, и Таня закусывала губу, стараясь прогнать слезы. Ориан не один раз порывался раскрыть себя, прижать к себе свою Избранную, укутать ее в свои объятия и никогда больше не отпускать. Но превозмогая себя, стискивал зубы и позволял себе лишь по ночам, когда она спокойно и глубоко спала любоваться узорами венчального браслета, сияние которого было видно даже ночью, касался пальцами ее лица, легонько целовал ее губы. Татьяна не просыпалась, только хмурилась и бормотала его имя. Ориан же снова укладывал ладони на ее живот и одновременно обвивал хвостом ее раздавшуюся талию. Восторженные мурашки начинали сновать по телу Ориана, стоило крошечной жизни внутри Татьяны отозваться на его прикосновения робкой пульсацией.

Нехотя отрываясь от девушки, Ориан через свой наручный пульт сканировал и записывал все показатели жизнедеятельности организма Тани. А затем отсылал информацию Сарии, которая с огромным трудом согласилась вести беременность избранной Ориана таким странным для нее способом - заочным да еще и на отдалении. Сария не один раз настаивала, чтобы Ориан не занимался там самодеятельностью, а срочно возвращал мать своего ребенка на Вардию. Ориан упрямо бормотал ей, что там еще ничего не готово, что он не имеет права повторить ошибку и привезти свою Избранную в место, которое не будет безопасным, уютным и родным для нее и их ребенка. Сария только обреченно трясла головой и иногда поджимала губы, определив, однако временные границы, в пределах которых Ориан обязан был привезти землянку.

Когда он вынужденно покидал Таню, чтобы лично следить за тем, как идут перестройки дома, и перепланировка прилегающей территории, желая распланировать всё так, как это было это сделано у Татьяны, его часто навещали мама и сестра. В глазах Блис не переставала теплиться надежда, когда она не один раз расспрашивала Ориана о Тане. Тейра убеждала брата, что мама изменилась, но ему слабо верилось. Он по-прежнему был убежден, что нельзя вот так резко, по одному щелчку пальца, перестать ненавидеть, а потому с осторожностью относился к рвению матери оказать любую посильную помощь. Тейра сердито шикала на брата, а он только щурил глаза, изучая выражение лица матери.

- Ориан, когда же ты вернешь Таню домой? Как она себя чувствует? Хорошо ли питается? Она точно в безопасности? Ориан, как она выглядит? - такая лавина вопросов настигала его каждый раз, когда мама отваживалась заговорить с ним.

- Беременной, - коротко отвечал Ориан, чувствуя, как млеет в груди при одном воспоминании о Тане.

- Ориан.. .а это правда, что у Тани браслет проявился? - спросила Блис и затаила дыхание. Он приподнял одну бровь и не сумел сдержать злые слова обиды:

- Правда. Таня готова была принять вас такими, какие вы есть, а теперь значит, вы готовы принять ее лишь потому, что браслет проявился?