Пространство любви

Она проследила за его рукой и сглотнула - чувственное касание заставило дрожь побежать по коже. Запинаясь, она объяснила эту особенность женского организма землян. Очевидно не до конца поверив ей, Ориан опрокинул ее на спину, и не успела она и ахнуть, как язык варда осторожно слизал пятнышко. А потом голова Ориана очутилась между ее ног, жадный рот прижался к тому самому местечку ее тела, что являлось средоточием страсти и невероятного удовольствия. Кончик горячего языка начал заигрывать с распухшим бугорком; Таня гортанно ахнула и выгнулась, запуская пальцы в волосы Ориана и судорожно сжимая их. Губы варда обожгли ее живот цепочкой поцелуев, обласкали грудь и вновь опустились на ее губы.

- Дотронься до меня, Таня, - отчаянно взмолился Ориан и резко выпустил воздух из легких.

Она охотно подчинилась, чувствуя небывалый интерес и любопытство, не присущие деве, только что потерявшей невинность. Покраснев до корней волос, она отбросила все условности и, применив всю свою силу, перевернула варда на спину. Глаза Ориана изумленно распахнулись, когда Таня уселась на его бедра. Когда же она принялась легонько, подобно пушинке, касаться пальцами его сосков, а проказливым язычком проделывать влажные дорожки на коже мужчины от шеи до второй рудиментарной пары сосков, вард не сдержал какой-то странный воркующий и мягкий звук. Ориан застонал от удовольствия и растущего желания, не подозревая, что вторая пара сосков может оказаться настолько чувствительной к ласкам. Пальчики девушки скользнули по выпуклым мышцам живота Ориана, переместились ниже. Девчонка играла с огнем! Яростное тихое рычание вырвалось из его горла, стоило губам девушки вернуться к его соскам, чувствительному месту за ухом. Стоило Тане легонько прикусить мочку уха, а потом и кожу на шее, дикий восторг захватил Ориана. Маленькая землянка быстро училась, становясь опасной соблазнительницей. Едва пальцы Тани коснулись его восставшего естества, вард застонал:

- Хватит! С ума меня сведешь!

Нетерпение читалось в глазах Ориана, изнывающего от безумного желания. И чтобы утолить его, руки варда заскользили по внутренней поверхности бедер девушки, приближаясь к самому сокровенному и чувствительному месту и осторожно проникая внутрь. Когда пальцы его увлажнились, он торжествующе улыбнулся.

- Ты готова, - прошептал он.

Таня кивнула, сгорая от возбуждения. Она позволила сильным рукам Ориана приподнять свои бедра, потом опустить их, и застонала, когда ее лоно вобрало в себя его член полностью. Неожиданно хвост варда обвился вокруг ее талии и сжался. Таня слегка поддалась вперед, уперла ладони в плечи мужчины и вгляделась в его глаза. Поддавшись первобытному инстинкту, чувствуя, как ее душа попала в плен к варду через его пылающие глаза, Таня начала двигаться. И каждый раз, словно подсказывая ей ритм, возносивший их обоих к вершинам удовольствия, хвост Ориана сжимался. Чуткие мужские пальцы исступленно ласкали комочек нервов между ее ног, заставляя хрипло стонать, выгибаться, подставляя жадным губам затвердевшие соски на груди, и ускоряться. Сумасшедшая пульсация родилась где-то внутри, там, где тела стали единым целым, а когда внутренние стеночки ее лона захватили в тиски естество Ориана, Таня почувствовала приближение пика острого удовольствия. Тело варда дернулось, и сильная горячая струя выплеснулась в самую глубь тела девушки. Перед глазами Татьяны рассыпался букет искр, и грудное рычание Ориана подсказало ей, что высшего наслаждения они вновь достигли вместе. Задыхаясь от любви и нежности, девушка обессилено опустилась на широкую грудь варда, а тот охотно обхватил ее своими руками, поглаживая влажную спину и легонько сжимая ягодицы.

Эта ночь стала для Татьяны самой длинной и бессонной в жизни, и была наполнена Орианом и его любовью. Этой ночью она забыла о доме, позволяя поселиться в своем сердце одному желанию - желанию провести остаток жизни рядом с этим удивительным, покорившем ее своей нежностью и силой, инопланетянином. Кажется, еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько счастливой.

Открыв утром глаза, Таня некоторое время таращилась в потолок, вспоминая все, что произошло ночью, и не жалела ни об одной секунде, проведенной в крепких объятиях варда. Татьяна внутренне съежилась, стоило на миг вспомнить ублюдочного старпома Сида, маньяка по совместительству, и его жертву. Но потом образ нежного варда вытеснил страх. Девушка поймала себя на мысли, что Ориан вызывает в ней непередаваемое чувство надежности и бесконечного трепета. Она грустно вздохнула, вспомнив отца. Он также внушал ей чувство беззаботности. И погиб, защищая ее. Шмыгнув носом, Татьяна закусила губу.