Пространство любви

Все действия, сделанные Орианом, растрогали Таню до глубины души. Его бережное, почти трепетное, к ней отношение о многом сказали ей. А объятия из хвоста принесли невероятное облегчение. Словно вард знал, в чем она нуждалась в данный момент больше всего. Отступившая боль помогла девушке расслабиться, и она даже не заметила, как провалилась в сон.

Пока Таня спала на его груди, обдавая теплым дыханием кожу, Ориан внутренне возрождался, ликуя от восторга, наполнившего все его существо. Она стала смыслом его жизни, и он уже не мыслил себя без нее. Судьба, покаравшая его за своеволие, теперь преподнесла ему подарок - своенравную и непоседливую землянку. Ориан удовлетворенно хмыкнул. У девчонки отлично получается играть на его нервах, зато не скучно и забавно. Импульсы, пришедшие ему от хвоста, отозвались ноющим спазмом внизу живота. Девушка беспокойно шевельнулась, закинула ногу на ноги Ориана и прижалась еще теснее. Вард со свистом выпустил из легких воздух и страдальчески застонал. Приглушив рык, он выгнал из своей головы мысли о том, чтобы вновь опрокинуть ее на спину и осыпать ласками ее чудесное тело. Он прекрасно запомнил ее слова о том, что близость в этот период не рекомендована в течение трех суток, и его хвост это подтвердил. Все-таки странно устроен организм земных женщин. Очередное болезненное ощущение скрутило живот Тани, и Ориан поцеловал волосы девушки, понимая, что готов ради нее вытерпеть любую боль, отправиться за ней в самые далекие галактики, принять вызов и сразиться с тысячью противников.

Сто лет, казавшихся Ориану бесконечно ужасными, наполненными постоянными упрёками со стороны матери и сестры, косыми взглядами окружающих, он не знал, как ему жить. Назойливое желание мамы любыми путями сохранить статус их семейства походило на одержимость. И однажды Ориан испросив разрешения у их правителя, собрался и улетел на своем транспортнике в далекий космос. Мама была вне себя от ярости. Находясь вдали от ее ядовитых слов, он немного успокоил свои мысли и изорванное на куски сердце. Ему итак было несладко. За свою самоуверенность, за то, что пренебрег традициями их общества, он был наказан, причем самым жестоким образом. У него враз отобрали всё то, чего он добивался. Всю эту сотню лет он проклинал каждый день.

Опустив глаза к лицу Тани, он чувствовал, как к нему возвращается вкус к жизни. Он очень надеялся, что теперь, когда знала правду, Таня раскроется перед ним по-настоящему, впустит его в свое сердце и мысли и начнет доверять, чтобы после подарить им малыша, дабы узы их любви укрепились. Невесомо коснувшись нахмуренных даже во сне черных бровей девушки, Ориан непроизвольно свел свои на переносице - какое-то смутное чувство неуверенности в ней точило его изо дня в день. Да и нужно было быть честным с самим с собой до конца: он и сам полностью не доверял девушке, ожидая от нее чего-то такого, после чего непременно наступил бы конец света. Ведь никогда не знаешь, что придет в голову неугомонной землянке, мысли коей порой оказывались для него настоящей тайной. И как ей это удавалось?

Собирая растерянные мысли, Ориан пришел к одному единственно логичному выводу: такое непоседливое существо как Таня нужно чем-то увлечь. Ее пытливый ум требовалось занять чем-то полезным и загрузить так, чтобы мысли о побеге, которые она, кстати, обещала выкинуть из головы, больше никогда ее не посещали. Иначе она снова надумает себе чего-либо и, не взирая, на предупреждение, сделает какую-нибудь глупость.

Ориан призадумался, не представляя, чем могла бы заняться Татьяна, о статусе коей вскоре узнают все. Но, учитывая знания и навыки Тани, задушить ее деятельную натуру, заперев в четырех стенах - настоящее преступление с его стороны. И неожиданно он понял, что можно предложить девушке.

Таня проснулась также быстро, как и уснула. Чувствовала себя здоровой и отдохнувшей рядом с источником невероятного тепла. Ориан. Его хвост по-прежнему обнимал ее талию, а кончик, опустившись на многострадальный живот, легонько шевелился, поглаживая чуть ниже пупка. Девушка бережно коснулась конечности варда, потянулась, положив руку на его плечо, и сонно прошептала:

- Благодарю. Это самое лучшее обезболивающее средство в моей жизни.

- Не хочу, чтобы тебе было больно, милая, - улыбнулся он одним уголком рта.

- Кстати, Ориан, а куда вы его прячете, это ваш хвост?

- Это секрет, - теплые губы коснулись ее виска, пробуждая толпу волнительных мурашек.