Пространство Откровения

— Но это же чудовищно! — воскликнула Вольева — Ведь корабль Чуме не может сопротивляться! Распространяется быстрее… это означает, что контрагент просто подкармливает Чуму, что он поглощает организм Капитана быстрее, чем его могла бы разрушить Чума!

— Как если бы солдаты дезертировали из окопов, не успев даже услышать вражескую пропаганду, — сказала Хоури.

— Очень похоже, — задумчиво произнесла Вольева, и Силвест впервые за все время почувствовал, что между обеими женщинами есть нечто, смахивающее на взаимное уважение. — И тем не менее это невозможно. Чтобы такое произошло, Чума должна была бы подчинить себе пути репликации — ну так, как если бы они сами охотно пошли бы к ней в плен. Я вам повторяю: такое невозможно!

— Что ж, попробуйте сами.

— Нет уж, спасибо. Дело не в том, что я вам не доверяю, вы просто попробуйте взглянуть на дело с моей точки зрения. С нее все выглядит так, будто я сама развела всю эту чертовщину, то есть полная бессмыслица.

— Есть ведь и еще кое-что, — вмешался Кэлвин.

— Что же?

— А не мог ли иметь место саботаж? Я вам уже говорил, что мы подозреваем кое-кого в том, что он не хочет, чтобы лечение Капитана прошло успешно. Вы знаете, о ком я говорю, — Кэлвин говорил намеками, не желая быть откровенным в присутствии Хоури или рядом с подслушивающей системой Саджаки. — Разве вашу сыворотку нельзя подменить?

— Придется поломать над этим голову, — ответила Вольева.

Силвест использовал для лечения Капитана не весь флакон сыворотки, которую дала ему Вольева, поэтому у нее появилась возможность проверить молекулярную структуру этого вещества, используя ту же аппаратуру, которой она пользовалась при анализе осколка из тела Хоури. Когда она сравнила пробу из флакона с пробами из ее лабораторных запасов, они оказались идентичными в пределах допустимого колебания квантовой точности. Та сыворотка, которую Кэлвин ввел Капитану, была именно такой, какой она должна была быть по расчетам Вольевой, вплоть до самых второстепенных химических связей каких-то маловажных атомов в наименее значимых молекулярных компонентах.

Вольева сверила структуру контрагента со своими записями и увидела, что она ничуть не отличается от тех наметок, которых она придерживалась все последние годы. Все было так, как она планировала. С ее вирусом никто «не шалил», его «зубы» никто не вырывал. Вот и вся игра с гипотезой Силвеста насчет саботажа! Она ощутила громадное облегчение — ей ведь так не хотелось поверить в то, что Саджаки и в самом деле хочет подорвать процесс лечения. Мысль, что он мог умышленно затянуть болезнь Капитана, была слишком чудовищна, и Вольева обрадовалась, ибо анализ контрагента давал ей основания выбросить из головы мысль о саботаже. Конечно, она все еще не доверяла Саджаки, но доказательств, что он совершил такую омерзительную подлость, не было.

Зато существовала другая возможность.

Вольева покинула лабораторию и вернулась к Капитану, отчаянно ругая себя за то, что не подумала об этом раньше и тем самым обрекла себя на такую уйму новой работы. Силвест спросил ее, чем она занята сейчас. Она долго смотрела на него, прежде чем ответить. Да, связь с Завесой Ласкаля бесспорна. В этом она уверена. Была это только месть со стороны Мадемуазель — плата за его трусость, или за предательство, или еще за что-то, что могло ее убить вблизи от Завесы? Или причина уходила куда-то еще глубже и каким-то образом была связана с инопланетянами? Может быть, тут замешаны гениальные умы древних хранителей, которых каким-то образом зацепил Ласкаль во время своего полета? С чем она столкнулась сейчас: с человеческой злобой или с чем-то совсем чуждым и древним, как сами Странники? Было так много такого, о чем следовало поговорить с Силвестом, но сделать это можно было лишь в безопасной атмосфере Паучника.

— Мне нужна еще одна проба, — сказала она. — Из зоны инфицированной периферии, куда вы вводили сыворотку, — она вытащила свою лазерную кюретку, быстро сделала несколько надрезов, взяла соскоб ткани, которая ощущалась как срез металла, и поместила его в подготовленный заранее бикс.

— А что с контрагентом? Он изменен?

— До него никто не дотрагивался, — ответила она. Затем вытряхнула добытую кюреткой ткань и использовала инструмент, чтобы выцарапать им мелкими буквами какую-то надпись на переборке прямо рядом с ложем Капитана. Задолго до того, как Саджаки сможет прочесть эту надпись, Капитан уже всплывет над ней, подобно поднимающемуся гребню приливной волны, и надпись будет скрыта.

— Что вы делаете? — спросил Силвест.

Но прежде чем он успел добавить что-нибудь еще, Вольева скрылась.

— Вы были правы, — сказала Вольева, когда они оказались в полной безопасности за пределами корпуса «Бесконечности», в Паучнике, прицепившемся к наружной оболочке корабля, подобно какому-то отважному стальному паразиту. — Это действительно саботаж. Только несколько в иной форме, чем я предполагала.