Пространство Откровения

У нее не было никакого рационального ответа на вопрос, зачем она сюда спустилась. Возможно, причина заключалась в том, что теперь, когда она перестала верить Вольевой (а кому еще она могла верить после исчезновения Мадемуазели?), – пришло время иррационального. Единственным человеком на «Ностальгии по бесконечности», который не предал Ану и не заслужил ее ненависть, был тот, к кому она до сих пор не собиралась обращаться ни с какими вопросами.

Она почти тотчас поняла, что шаги не принадлежат Вольевой, но в них чувствовалась твердость: человек знал, куда идет, а не просто случайно забрел в эту часть корабля.

Хоури выбралась из жидкой грязи. Брюки сзади побывали в слизи, но цвет материи скрывал влажное темное пятно.

– Успокойся, – сказал тот, кто без опаски вышел из-за поворота, расплескивая грязь.

Свободно покачивающиеся руки поблескивали металлом, от кистей исходило многоцветное сияние голографических узоров.

– Суджик! – узнала Хоури. – Черт, как тебе удалось…

Суджик покачала головой, тонкие губы растянулись в улыбке.

– Как мне удалось найти сюда дорогу? Да очень просто, Хоури. Я пошла за тобой. Когда выяснила общее направление, поняла, куда ты идешь, и больше уже не торопилась. И раз уж я здесь, предлагаю немного поболтать.

– Поболтать?

– Обсудить ситуацию, которая сложилась на нашем корабле. – Суджик широко развела руками. – И особенно в проклятом триумвирате. От тебя ведь не укрылось, что у меня есть претензии к одному из его членов?

– К Вольевой?

– Да, к нашей общей подружке Вольевой. – Последнее слово Суджик произнесла так, будто это была не фамилия, а похабнейшее ругательство. – Как тебе известно, она пришила моего хахаля.

– Насколько я поняла, на то имелась причина.

– Причина? Ха! Ничего себе! Хоури, по-твоему, существует причина, по которой человека доводят до сумасшествия? – Она помолчала, затем придвинулась ближе, хоть и осталась на почтительном расстоянии от рассыпающейся капсулы, в которой лежал капитан. – Может, позволишь звать тебя просто Аной, раз уж мы с тобой так… гм… подружились?

– Зови как хочешь, это ничего не меняет. Я могу ненавидеть Вольеву до самых печенок, но это не значит, что я ее предам. Лучше бы нам не начинать этот разговор.

Суджик кивнула с серьезным видом:

– Прививка лояльности, похоже, не пропала даром. Вот что я тебе скажу. Садзаки и другие далеко не так безопасны, как тебе кажется. Ты можешь рассказать мне все.

– Все не так просто.

– А поконкретней?

Суджик стояла перед Аной, руки в радужных крагах упирались в узкие бедра. Женщина была красива, хоть и худа, – характерная внешность для человека, рожденного в космосе. Физиологические процессы у нее шли на минимальном уровне, и не будь ее скелетно-мускульная система усилена при помощи химерических технологий, едва ли она могла бы выдерживать нормальную силу тяжести. Однако сейчас, со всеми своими подкожными имплантатами, Суджик была, безусловно, сильнее и гибче, чем любой обычный человек. И кажущаяся хрупкость делала ее опасней вдвойне. Суджик напоминала фигурку оригами, вырезанную из тонкой, как бритвенное лезвие, бумаги.

– Поконкретней не могу, – ответила Хоури. – У нас с Илиа… есть общие секреты. – Ана тут же пожалела о сказанном, но ей так нужно было сбить спесь с этой нахальной и властной ультра. – Я хочу сказать…

– Слушай, Хоури, я абсолютно точно знаю, что именно такой ты ей и нужна. Но спроси себя вот о чем: многое ли из того, что ты помнишь, – реально? Что, если Вольева как-то повлияла на твою память? Она ведь пыталась это делать с Борисом. Пробовала «лечить» его, стирая память о прошлом, но не вышло. Он все равно слышал голоса и был вынужден с ними бороться. Может, и с тобой творится то же самое? Не звучат ли в твоем черепе голоса?

– Если и звучат, – ответила Хоури, – то Вольева тут ни при чем.

– Значит, они есть. – Суджик ухмыльнулась, как школьница, одержавшая победу в трудной игре и прячущая свое торжество. – Впрочем, есть у тебя голоса или нет, не имеет значения. Важно то, что ты утратила иллюзии насчет Вольевой. И насчет триумвирата в целом. Не станешь же ты прикидываться, что в восторге от того, чем они сейчас занимаются?

– Я не уверена, Суджик, что понимаю их действия. У меня в голове такая путаница. – Хоури чувствовала, как холодная мокрая ткань липнет к ягодицам и ногам. – Потому-то и пришла сюда, если хочешь знать. В поисках мира и тишины. Чтобы остудить голову.

– И чтобы спросить, не поделится ли он с тобой мудростью? – Суджик кивнула в сторону капитана.

– Он мертв. Может, я единственный человек на борту, который это понимает.

– Силвест его вылечит.

– Даже если Силвест способен на такой подвиг, захочет ли этого Садзаки?

Суджик покивала:

– Конечно-конечно. Я все понимаю. Но послушай… – Она перешла на заговорщицкий шепот, хотя, кроме Аны, слышать ее могли только попискивающие крысы. – Они разыскали Силвеста. Это я узнала перед тем, как спустилась сюда.

– Нашли? Он уже здесь?