Пространство Откровения

Вольевой захотелось поскорее покончить со всем этим. Она вывела из спящего режима голографическую сферу, поместила в нее изображение «Лореана» в реальном времени. Корабль выглядел так же, как и в первый раз, его корпус был испещрен жуткими ранами, полученными — теперь это было известно — вскоре после того, как Цербер обнаружил и уничтожил беспилотных разведчиков.

Но внутри этих обломков непрерывно трудились роботы Вольевой. Сначала там был лишь небольшой отряд, созданный первым роботом, которого она послала на поиск журнала Алисии. Рой механизмов рос необычайно быстро, строя себя прямо из корабельного металла. Эти дроны взаимодействовали с системами самовоспроизводства и саморемонта «Лореана», которые не смогли включиться после его гибели. Все быстрее появлялись новые и новые поколения машин, и через день-два началась работа над самим кораблем: восстановление его внутреннего устройства и оболочки.

Со стороны эта бешеная деятельность была бы совершенно незаметна, если бы не выделение тепла, которым сопровождается любая работа.

Вольева погладила браслет и убедилась, что все его индикаторы работают нормально. Сейчас начнется! И она уже не в силах воспрепятствовать этому процессу.

— Боже! — воскликнул Хегази.

«Лореан» менялся на глазах. Его пострадавшая оболочка исчезала, отваливалась целыми акрами. Корабль медленно заворачивался в кокон из отлетающих фрагментов. То, что обнажалось, тоже имело форму погибшего «Лореана», но было скользким и свежим, точно новая кожа змеи.

Ремонт был не из сложных — «Лореану», в отличие от «Ностальгии по бесконечности», не пришлось бороться с вирусом-убийцей. Этот корабль не пытался укусить спасающую его руку. Если лечение «Ностальгии» походило на ампутацию гангренозных органов и прижигание здоровой ткани, то «Лореан» был мягкой глиной в руках опытного скульптора.

Ракурс изменился, так как масса накопившихся обломков заставила «Лореан» повернуться вдоль продольной оси. Двигатели сочленителей стояли на своих местах и продолжали работать. Теперь их контролировала Вольева при посредстве браслета. Конечно, двигатели уже никогда не разовьют мощности, необходимой для достижения релятивистских скоростей, но это и не входило в намерения Вольевой. Нынешнее путешествие «Лореана» — его последнее путешествие, к сожалению, — будет оскорбительно коротким для такого корабля. Теперь субсветовик почти пуст, его внутренний объем уменьшился, зато растолстел конический корпус. Исчезло «донце» в корме, и «Лореан» стал похож на колоссальный остроконечный кулек.

— Дэн, — обратилась к Силвесту Вольева, — мои машины нашли тела Алисии и других членов команды. Большинство мятежников спали в холодильных камерах… Они тоже не пережили расстрел.

— К чему ты это говоришь?

— Если хочешь, можно переправить их сюда. Конечно, это потребует небольшой задержки — придется посылать за ними шаттлы.

Она ожидала, что на обдумывание ответа у Силвеста уйдет не меньше часа. Но он сказал сразу:

— Никаких задержек. Ты права, Цербер наблюдает за нашими работами.

— А трупы?

Его ответ прозвучал так, будто иного решения и быть не могло:

— Они должны упасть вместе с кораблем.

Глава двадцать вторая

Орбита Цербера-Гадеса, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

Скоро начнется…

Значительную часть каюты занимала яркая энтоптическая проекция. Паскаль лежала на кровати, наполовину в тени, и казалась скоплением абстрактных скульптурных округлостей. Силвест, подобрав под себя ноги, сидел на татами, слегка покачиваясь взад и вперед и наслаждаясь приятными воспоминаниями о нескольких кубиках корабельной водки, которые он проглотил несколько минут назад. После многих лет вынужденного воздержания устойчивость Силвеста к алкоголю упала до нулевой отметки, что в данном случае было плюсом, так как возбудило процесс отрешения его от внешнего мира. Водка не заглушила внутренних голосов, скорее, усилила их, создав эффект эхо-камеры.

Один голос был так громок, что едва не глушил остальные. Он задал неудобный вопрос: что именно Силвест рассчитывает найти на Цербере? У того не было ответа, он продвигался вслепую — спускался по темной лестнице с неизвестным числом ступеней. Может случиться, что в какой-то момент нога не встретит тверди, а провалится в пустоту, и сердце обомрет от страха.

Подобно шаману, манипулирующему духами воздуха с помощью пальцев, Силвест заставил модель планетарной системы, спроецированную перед ним, прийти в движение. Сравнительно небольшой объем космоса включал в себя Гадес, орбиту Цербера и — на самой границе — приближающиеся машины людей, сейчас уже не скрытые планетой. Геометрическим центром этой композиции был Гадес, зловеще светившийся тусклым багрянцем. Крохотная нейтронная звезда имела в диаметре всего несколько километров, но она доминировала над своим окружением — ее гравитационное поле бешено вращалось.