Простреленная репутация

Поэтому стрингеры, готовые в любой момент поиметь неприятность от обеих воюющих сторон, вынуждены проявлять чудеса изобретательности и гибко приноравливаться ко всем «неровностям» зоны боевых действий. Они бесшумно ползают по кустам, могут часами лежать в засаде, в ожидании «золотого» кадра, и прекрасно разбираются в топографии. Также они умеют обезвреживать растяжки и нехитрые взрывные устройства кустарного изготовления, которыми богаты наши леса и перелески, оказывать себе первую помощь и вообще со всех сторон могут позаботиться о своей персоне в экстремальной ситуации.

В нашем регионе работают всякие «левые операторы». Основные черты, характерные для них: внешняя похожесть на местных и хорошее знание языка. Без этого тут и шагу не ступишь. Попадаются среди их брата и нохчи, которые умеют профессионально обращаться с камерой. Этим еще проще – учитывая родственные связи, возможное покровительство (зачастую небескорыстное) людей из оккупационной администрации, такого вообще очень трудно вычислить.

Короче, доступ в «городок прессы» для нас закрыт, заполучить корреспондентов без конвоя практически невозможно. Остаются стрингеры. Ловить стрингера в городе – бесполезное занятие. Их надо искать поблизости от места происшествия...

Примечательно, что с утра шестого сентября в Тхан-Юрте были представители только двух аккредитованных компаний. А между тем, как доложил наш наблюдатель, снимающего народу там хватало. То есть остальные, помимо аккредитованных, – те самые «левые операторы». Кто-то за деньги просочился, кто-то по знакомству (см. абзац про «беспринципных»), кто-то втихаря из машины или вообще из кустов снимал.

Сами понимаете, собирать их в кучу на месте было проблематично, там работала следственная бригада, а с обеих сторон села КПП выставили. В общем, полно предателей и федералов.

Мы сделали так. Выставили наблюдателя с биноклем и рацией (в эфире бардак, все общаются, вряд ли кто будет сканировать) на подступах к селу, который регулярно докладывал обстановку. А сами прокатились по федеральной трассе в сторону Грозного, выбрали довольно крупный придорожный базарчик и встали рядом. Они все в любом случае поедут сдавать материал хозяевам – в Грозный. И те, кто с «вездеходами», и те, что из окон машин и из кустов снимали.

Спустя некоторое время наблюдатель доложил: народ начал потихоньку разъезжаться. Список номеров машин администрации и штатских «силовиков» (МВД, УФСБ, прокуратуры) у меня был – Казбек дал, а военных и так видно. Стали мы останавливать все подряд гражданские машины, что шли с той стороны, и предлагать свои услуги. Я и еще один парень – тормозим, двое в машине на прикрытии сидят. Двигатель включен, у обоих автоматы наготове. Если что – они нас прикроют, прыгнем в машину и умчимся как ветер. Мало ли, вдруг напоремся на нехороших людей?

Я в этот момент здорово нервничал: привык к «академическому стилю», своими руками давненько уже не доводилось работать. Человек Казбека, который стоял со мной на обочине, напротив, был монументально спокоен. В его глазах читалось легкое презрение к заданию, которое ему сейчас приходилось выполнять. Правильно, человек привык красться по ночам, сидеть в засадах, резать головы, стрелять... Я посмотрел на него и понемногу успокоился. Подумал – со мной такие головорезы, справятся с любой проблемой.

Итак, мы тормозили все гражданские машины, которые пожелали остановиться (кое-кто просто проскакивал мимо – совсем люди испортились, это не характерно для настоящих нохчо – может, человек не просто подвезти попросит, а у него беда?), и всем я говорил одно и то же:

– Нужен кто-нибудь из Си-эн-эн. Есть информация на продажу. Информация – высший сорт!

Вы будете смеяться, но... Практически в каждой второй остановившейся машине было по стрингеру! Почему федералы не догадались такую штуку сделать? Поставили бы пару местных товарищей у очередного места происшествия и отловили бы кучу «левых операторов».

Нет, у них на кармане не болтались идентификационные карты, но и так все было понятно. Там, где не было интересующих меня субъектов, люди просто пожимали плечами – извини, не знаем таких. Один пошутил: продай, говорит, мне за полцены и адрес скажи, я отвезу кому надо. И бензин сэкономишь.

А в каждой второй машине находились такие, которые живо вступали в контакт: почему именно Си-эн-эн? Есть масса других достойных компаний. И вообще, садись ко мне, поболтаем. Я, мол, и сам могу такие вопросы решить!

Таким я говорил: передайте своим хозяевам, пусть сегодня посмотрят и запишут вечерний восьмичасовой выпуск местных новостей. Будет весьма занимательная передача. И пусть постараются не проспать – повторов не будет...

Наконец, когда я уже начал думать, что придется все-таки ехать в город и быстро сочинять план проникновения в «городок прессы», наткнулись на того, кто нам был нужен.

Наш, нохчо, тридцати еще нет. Очень смышленый и шустрый. Внешне на русака похож, как и я. Точнее, сразу не определить, какой он нации. Такой аморфный тип, не запоминающийся. Очень удобно для такого рода работы.