Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

— Конечно, это у него быстро прошло. Он даже как-то поувереннее, понахальнее стал держаться. Само собой, Антонов постоянно к нам захаживал. И сюда, и на дачу. Ту самую, где телефон 34-56-70. Там площадь в семь раз больше этой трехкомнатной; 370 миллионов рублей стоило. А построили меньше чем за год. До знакомства с Антоновым только фундамент заложили, и то, казалось, что денег уже нет, а тут — раз-раз! — и в два счета… Я вообще-то до этого активно помогала мужу во всех делах, хотя, конечно, многого не понимала. Поэтому у меня было много знакомых среди городских бизнесменов, журналистов и особенно — среди их жен. Сами знаете: то, о чем мужики помалкивают, о том бабы шушукаются. Ну, через них мне и удалось выяснить, что «Гладиатор» — контора не просто очень сомнительная, а скорее всего, мафиозная. Я, когда об этом узнала, стала усердно отговаривать Митрохина от этого соглашения. И он уже почти был согласен… Но тут… — Галина аж передернулась, до того ей было неприятно вспоминать этот эпизод своей жизни. — Мне подстроили большую пакость.

— Это какую же? — спросил Леха.

— Мне неожиданно позвонила школьная подруга, которую я уже много лет не видела — она в Москве живет — и пригласила на некий девишник. Мол, съедемся без мужиков, поболтаем, вспомним молодость, всем кости перемоем… Сережа ничего против не имел. Я поехала. И вначале там точно не было никаких мужчин, только мои одноклассницы. Конечно, мы там немножко выпили, но я лично — всего лишь один стакан легкого вина. Светка, у которой мы гуляли, клянется и божится, что не знает, от чего я полностью потеряла всякий самоконтроль и память. Утром проснулась с больной головой, будто ведро выпита. Митрохин в это время ездил на какие-то переговоры, я уж позабыла куда. Приехал домой только через пару дней. Но сразу после этого на рабочем столе Митрохина появились видеокассета и большой пакет с четкими фотографиями, на которых я… в общем, была в таком виде, что хоть сразу вешайся.

Леха попробовал себе представить, что же там было снято, но воображение у него было слабое.

— А вы ему ничего не объяснили? Или не получилось?

— Митрохин попросту ничего и слушать не стал. Было, как говорится, бурное объяснение. Прямо как в какой-нибудь «Просто Марии» или «Дикой Розе». Я была в таком состоянии, что хуже некуда. Он мне столько гадостей наговорил, причем в присутствии детей, догадался Никитке и Мишке показать видеозапись, да еще и отворачиваться не велел… Потом я пыталась повеситься. Не удалось, выходили, отправили в психбольницу, пробыла там пару месяцев. За это время Митрохина успела очаровать некая молодая красавица. Ольга Петровна. Детей Митрохин у своей неверной и к тому же психованной жены забрал, увез их в загородный дом, их от меня сторожат, между прочим.

— Так это что, Ольга устроила? — предположил Леха.

— Нет. Это было бы слишком просто. Ольга всего лишь красивая дура, блондинка с длиннющими ногами, проститутка, хотя и молодая, но с большим стажем. На шесть лет моложе меня, бойкая, наглая. А из Митрохина вила веревки. Я хоть и выпала вроде бы из «приличного общества», но некоторые знакомства остались. В общем, это работа, как мне кажется, все того же Антонова. Ольга — его «приводной ремень» к Митрохину. Думаю, что Антонов какую-то авантюру затеял. И может быть, Митрохин стал лишним — вот и убрали.

— И что, ничего сделать нельзя? — спросил Леха. — В прокуратуру или еще куда пойти?

— Нет. Доказательств у меня нет, а потом, кто ж будет слушать женщину, которая на учете в психдиспансере состоит? Мне только детей жалко. Но я уже успокоилась. Знаете, есть такой способ преодолевать боль: представлять, будто она где-то вне тебя, и мысленно отдалять ее от себя куда-то… Да, мне было страшно, что его убьют, но теперь я, как видите, очень спокойна. Я уже один раз умирала. И знаете, это не так ужасно, как мы думаем.

— Я вот еще что спросить хотел, Галина Юрьевна, — осторожно вымолвил Коровин, — тут, в корочках этих, какая-то схемка лежит. Вы ее не видали?

И взяв с кухонного стола обложку от паспорта, вынул и развернул сложенный вчетверо листок.

Митрохина посмотрела на схемку:

— Почерк Сережкин, но что тут изображено — понятия не имею.

— Зато я имею. Это тут наш лес нарисован, просеки, овраг. То есть те самые места, где мы с Севкой паспорт нашли. Чего-то он там искал. А вчера утром туда приезжали на машине несколько парней, я их только по кличкам слышал: Котел, Мосел и Лопата…

— Да? — удивилась Галина. — И что же они там делали?

— Искали паспорт. И показалось, будто вот этот чертежик им был нужен…

— Ну, что это за парни, я знаю. Котлов Юрий, Мосолов Валентин, Лопатин Игорь — это все сотрудники «Гладиатора». Котлов — нечто вроде «старшего телохранителя», приставленного Антоновым к Сергею. Мосолов — шофер-телохранитель, а Лопатин — он помоложе — нечто вроде практиканта. — Галина допила свою чашку, посмотрела на часы и сказала: — Вы знаете, я, пожалуй, пойду переоденусь, а то мне уже скоро на работу идти. А вы пока посидите, если не торопитесь. Мне надо будет еще кое-что у вас спросить.