Проступок сыщика

– Давайте сразу перейдем в другой кабинет и переговорим с Лазарем Марковичем, – предложил Дронго.

– Хорошо, – согласился Трегубов, – пойдем вместе.

Они прошли в соседний кабинет. Здесь секретарем работала женщина лет пятидесяти. Она что-то искала в компьютере. Увидев гостей, поднялась и, обращаясь больше к Вадиму Олеговичу, чем ко всем остальным, сказала:

– Вас уже ждут.

Все трое прошли в кабинет Каплана. Этот кабинет был гораздо меньше прежнего. И скромнее. Чувствовалось, что он больше для работы, чем для представительских целей. Лазарь Маркович оказался мужчиной лет сорока пяти, подвижным, среднего роста, уже начинающим лысеть. У него были светлые глаза и большие уши, прижатые к голове. Увидев гостей, он выбежал из-за стола, почти радостно приветствуя их. Поздоровался с каждым.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он гостей к длинному столу для заседаний.

– Это те самые господа, о которых я вам говорил, – напомнил Трегубов. – Они хотели с вами встретиться, и поэтому я не буду вам мешать, – проговорил он и вышел из кабинета.

Каплан с интересом оглядел гостей.

– Меня обычно называют Дронго, – представился эксперт, – а моего друга зовут Эдгаром Вейдеманисом.

– Я про вас слышал, – кивнул Лазарь Маркович, – говорят, что вы самый выдающийся сыщик среди ныне живущих. И умеете с первого взгляда видеть детали, недоступные для глаз остальных. И еще говорят, что вы обладаете поразительным даром угадывать по тембру голоса вашего собеседника, когда он говорит правду, а когда лжет.

– И еще я умею просвечивать людей взглядом, как рентгеном, – добавил Дронго, и все трое рассмеялись.

– Нет, серьезно, – заявил Каплан, – у меня много знакомых. Говорят, что на вашем счету немало успешно раскрытых дел.

– Как и на счету любого сыщика, – сказал Дронго, чтобы закончить эту тему. – Вы знаете, зачем мы сюда пришли?

– Конечно. Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос с Вадимом, – ответил Каплан, – и должен признаться, что это я посоветовал ему обратиться именно к такому специалисту, как вы.

– Когда вы узнали окончательную цену, предложенную вашей компании в этом тендере?

– Вечером того дня, когда улетел Рахимов. Я не мог его проводить, так как встречался с одним из наших иностранных поставщиков. Но вечером я заехал к Вадиму, и тот сообщил мне, что окончательная цена была согласована без учета наших расходов на юридические экспертизы. Кстати, я был против. Ведь получалось, что эти расходы мы дополнительно брали на себя, что было, на мой взгляд, не совсем правильно. Однако окончательную цену Рахимов и Трегубов согласовали буквально за несколько минут до отъезда Сабита Рахмановича в аэропорт.

– И вы приехали узнать окончательную цену?

– Нет, конечно. Я поехал туда, чтобы уточнить, какие распоряжения дал Рахимов перед своим отъездом, и рассказать Трегубову о своих переговорах. Цена меня не так сильно волновала. Я знал, что она примерно согласована, но не мог предполагать, что Рахимов решит уменьшить ее еще на двести пятьдесят тысяч. Видимо, создание этого «Орфея» все-таки на него сильно подействовало. И он решил подстраховаться.

– Кто-нибудь присутствовал при вашей беседе?

– Нет. Мы были в кабинете Вадима на даче. Кажется, один или два раза заходила его супруга, приносила нам кофе. Она сказала, что отпустила кухарку. И еще один раз зашел его сын. Хороший парень. Алексей сейчас работает у меня в отделе, занимается нашими зарубежными связями.

– Вы никому не рассказывали об окончательно утвержденной цене?

– Вы могли бы и не задавать мне этот вопрос, – улыбнулся Лазарь Маркович, – я ведь не ребенок. Между прочим, я работал больше семи лет в Центральном банке, а уже потом перешел сюда на работу. Я умею хранить секреты, господин эксперт.

В кабинет вошла секретарь и спросила, кто из гостей будет пить кофе или чай. Вейдеманис попросил кофе, Дронго предпочел зеленый чай. Каплан ничего не сказал, но было понятно, что секретарь сама знает, что именно будет пить ее босс. Так и получилось. Ему она принесла слабозаваренный черный чай.

– Если вы работали столько лет в банке, то должны понимать абсолютную невозможность случайного совпадения той цены, которую предложила компания «Орфей».

– Это даже не обсуждается, – хитро улыбнулся Лазарь Маркович, – таких случайностей не бывает в принципе. Подобное совпадение может быть одно на двадцать миллионов. На пятьдесят миллионов долларов разница в две тысячи – это настолько ничтожная цифра, что об этом не стоит даже спрашивать. Там тоже сидят дураки, могли бы сделать разницу тысяч в сто или в двести. Значит, не просто дураки, а жадные дураки.

– Вы знаете, кто создал «Орфей»?