Простушка. Лгу не могу

– Да. Она сказала, что еще не готова простить меня, но рада, что я в порядке. Она благодарит вас за то, что приютили меня.

Миссис Раш улыбнулась и коснулась моего плеча:

– Хорошо, – сказала она. – Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?

– Конечно. Спасибо.

Мне не хватало слов, чтобы высказать все, что было у меня на душе. Спасибо, что позволили мне остаться. Спасибо, что не задаете лишних вопросов. Это больше, чем я заслуживаю. Больше, чем иные родители могут дать провинившейся лучшей подруге своей дочери.

Я не совершила ничего противозаконного, но они, поверив в мою ложь о травке, думали иначе. И все равно разрешили мне остаться в их доме. Такие уж это люди.

Я поднялась к Эми, перенесла свою сумку в гостевую комнату и стала раскладывать мятую одежду по ящикам, а вещи получше (типа моего единственного приличного свитера) повесила на плечики и убрала в шкаф.

Я почти закончила, когда в заднем кармане зажужжал мобильник Эми. Я посмотрела на экран и увидела текстовое сообщение от Райдера.

Мой отец знает, что мне известно про модель, и теперь без конца мне названивает. Я не отвечаю. Он не понимает намека.

В ответ я должна была написать что-нибудь обидное или странное. Чтобы он снова задался вопросом, чем его так зацепила Эми. В конце концов, для этого мне и выдали телефон. Но у меня в ушах до сих пор звенело молчание матери, и я не могла сдержать тех слов, что на самом деле хотела ему сказать.

Я: Ответь ему. Он, может, и придурок, но, по крайней мере, хочет поговорить с тобой.

Райдер откликнулся почти мгновенно.

Райдер: Это не тот ответ, который я ожидал услышать. У тебя все в порядке?

Уже не в первый раз я поймала себя на мысли, что куда легче быть честной в письме, чем в реальной жизни.

Я: Не совсем.

Райдер: Из-за мамы?

Я: Да.

Райдер: Хочешь поговорить об этом? Я готов выслушать. Ты же слушала меня, когда я жаловался на своих родителей.

Я: На самом деле я бы предпочла поговорить о чем угодно, только не об этом.

Райдер: Можем и о чем-нибудь другом.

Нам не следовало вступать в переписку. Мне не следовало.

Но мы это сделали.

На следующий день произошло радостное событие: поиски работы наконец-то увенчались успехом.

По электронной почте я получила приглашение на собеседование из книжного магазина в торговом центре.

В понедельник после школы состоялась встреча с менеджером – правда, очень короткая. У меня сложилось впечатление, что они готовы взять на работу кого угодно.

– Это розница, – сказала менеджер Шейла. – В праздники мы просто зашиваемся.

– Так это временно? – спросила я, немного разочарованная. Меня устраивала любая работа, но хотелось бы продержаться на ней подольше.

– Да, – сказала Шейла. – Но с перспективой трудоустройства в новом году.

– Перспектива – это хорошо.

– Так ты согласна?

– Конечно.

Я чувствовала себя немного виноватой, что сижу на шее у Рашей, но теперь можно будет не клянчить и не занимать у Эми деньги на бензин и обеды. И я смогу копить на новую одежду, поскольку, уходя из дома, почти не взяла зимних вещей.

– А еще, – сказала Эми, когда вечером я поделилась с ней хорошей новостью, – ты сможешь делать мне скидки на книги.

– Потому что у тебя их мало, – пошутила я, указывая на битком набитый книжный шкаф возле письменного стола. – Ты их все прочитала? Или хотя бы половину?

– Это скорее для коллекции, – сказала она.

Я закатила глаза.

– В один прекрасный день ты станешь героиней реалити-шоу. Погрузишься с головой в мир книг и тебе потребуется помощь психиатров.

– А ты будешь обеспокоенной подругой, которая вместо того, чтобы оказать помощь, потащит меня на телевидение.

– Послушай, девочка! Я тоже хочу попасть в телевизор!

Мы дружно расхохотались, больше не беспокоясь о том, что мы ведем себя слишком шумно и можем разбудить родителей. Должна признаться, мне было чертовски приятно от того, что больше не нужно таиться и призраком бродить по дому. А если прибавить к этому новую работу, можно сказать, что с моих плеч свалился немалый груз.

К сожалению, на душе все еще оставалась парочка тяжких гирь. Тех, что я никак не могла стряхнуть.

11

Меня все еще преследовал ночной кошмар, который снился мне лет с одиннадцати. С тех самых пор, когда в жизни мамы все пошло наперекосяк.

И она покатилась в пропасть.