Простые истины(СИ)

да ушли. А теперь вот пришли…

– Да вы чо же это творите-то! – говорит Порфирий. – Чо же не разбудили-то? Прямо под стыд

подводите…

– Да ладно, чо уж там. Конечно, без тебя-то мы сёдни намаялись, но ты хоть отдохнул. Ешь, да

досыпай, ложись.

– Это уж точно, отдохнул-то я хорошо, – говорит Порфирий, – ладно уж тада. Тока сперва на

двор сходить надо.

Дверь открыват, а там белый день. Ох, и разозлился он! Чуть лампу керосинову не расхлестал.

Тут до отдыха-то ишо работать, да работать…

Подразнила

Мишка Пельмень был с похмелья. Попросил у своей Лидки опохмелиться, та не даёт. Чо тут

делать? Башка гудит. Мишка ходит по избе, за голову держитца, боитца, как бы она вообще не

развалилась. А Лидка вышла из избы, налила в пусту бутылку воды, да показала ему в окошко. Так

чо ты думашь? Мишка разбежался и выпрыгнул на улицу вместе с рамой.

Врачебная тайна

Был тут у нас один: болесь каку-то венерическу подхватил. Ну, неудобно, конешно. Он с

фельдшером Домнином (тот стариком уже был) договорился, ты мол, походи, уколы мне потыкай.

Токо уж не говори никому.

Ну, а Домнин-то недалеко жил. Он дома лекарство в шприц наберёт и идёт по проулку. Люди его

стороной обходят, дивятца, чо это он по улице-то со шприцом ходит.

– Куда это ты направился-то? – спрашивают его.

А Домнин говорит:

– Да вон к любовнику этому иду.

Худо дело

А ишо с Домнином-то было так. Он уж совсем озундуглел, а работал ишо. Пришла к нему на

приём старуха одна. Он слушат её, слушат, и так вертит и этак. А потом говорит:

– Да, тётка, худо дело.

Та испугалась совсем.

– А чо хоть худо-то, скажи?

– Да сердце-то у тебя совсем не работат. Я чо-то слушал, слушал – ничо не слышу.

А старуха говорит:

– Так, а тебе слушалки-то надо в уши вставлять или ты так слышишь?

За водкой

Уж не помню, праздник какой был или нам просто так выпить загорелось. А водки в магазине

нет. Мишка Кочень, да его зять Вовка Медведев, – Сосором которого зовут, решили съездить за

водкой в шестой военхоз. Взяли рюкзак и поехали. Миха за рулём, Сосор сзади. Ну, доехали,

значит, купили, всё нормально. А когда назад ехали, то там в одном месте есть низинка небольша,

с речкой. Миха газ сбавил, мотоцикл: пук-пук и не вытянул, заглох. Мишка говорит Сосору:

– Ну-ка, толкни.

Ну, Вовка, ни слова не говоря, слазит, толкать начинат. Мотоцикл: пук, пук, пук – и завёлся с

толкача. На Сосоре рюкзак, он Миху-то догонять сразу не стал, думал, счас он мотоцикл прогазует,

да остановится. А Миха переключился на втору скорость и по газам! Вовка сначала стоял, ничо

понять-то не мог, потом побежал, потом заорал. Не-е, тот так и уехал.

А я дома сижу, в окошко поглядываю, думаю, когда же они приедут – тоже выпить хочу. Гляжу,

Миха проскочил. Я к нему.

– Ну, чо? – говорю. – Съездили?

– Съездили, – говорит Мишка, – всё нормально, купили.

– Ну, так, а водка-то где?

– Так у Вовки.

– А Вовка где?

– Да здесь где-то. Счас придёт.

Я сел. Сижу, жду. Сижу, а сам думаю: а кого я жду-то? Я же своими глазами видел, что Миха

один проехал. Посидел, посидел, говорю:

– Мишка, так ты же один приехал-то…

– Да я чо, дурак или чо? Здесь он где-то. В уборну, наверно, пошёл.

– С рюкзаком што ли?

– А кто его знат чо у него на уме…

Я не вытерпел, пошёл в уборну заглянул, заодно под стайку. Опять думаю: да как Вовка может

быть здесь, если Миха один приехал?

А Сосор-то, конечно, на дороге озлился. Отошёл в сторонку, открыл бутылку, засосал скоко мог

без закуски и уснул. Мы сидим, предположенья строим, а он спит около дороги. Потом под вечер

проспался маленько, по дороге как раз машина наша ехала, подобрала его. Мы с Михой сидим, всё

гадам, куда же Вовка-то делся? А Вовка влетат со своим рюкзаком, пьяный, завытый весь, весь в

соплях от обиды.

– Чтоб, я с тобой, дураком, ещё раз за водкой поехал, – орёт он, – да ни в жись…

Но главно-то чо? Месяца через полтора опять поехал.и Но тут вышло чуть по-другому. Когда

они с водкой-то мимо Молочки ехали, глядят, там по склону гуси ходят. Миха остановился:

– Гляди-ка, Вовка, закуска-то кака.

Сосор, ни слова ни говоря, начинат гуся ловить. Их бабы заметили и с коромыслами к ним.

Вовка успел одного гуся схватить, голову свернул и под мышку. Рюкзак с водкой на плечо и дёру на

мотоцикле. Убежали, в общем. Едут, значит, дальше. А там, где густой тальник-то растёт, Миха

останавливатца и говорит:

– Жарко сёдни, гусь-то протухнет, надо бы выпотрошить.

Сосорка достаёт перочинник, идёт с гусём к кустам и начинат потрошить. Потрошит и слышит:

Мишка на дороге чо-то мотоцил заводит. Ну, заводит, да заводит, может свечи проверить хочет.

Потом видит: Миха сел на мотоцил и поехал. Вот ничо себе! Сосор на дорогу выскочил, в одной

руке вещмешок с водкой, в другой гусь. Хотел догнать – не получатца, попробовал орать – тот не

слышит. Ну, он и в этот раз психанул, токо уже, конешно, не так сильно. Тут-то он уж знал чо

делать. Открыл бутылку водки и под кусты. И точно так же, со слезами и соплями, вечером на

попутке приехал.

Вот так они два раза и ездили. А вот про третий раз не слыхал… Всё же не поехали, наверно…

Школьные дрова