Простые истории, или перипетии жизни (СИ)

- Что, в точку попал? - расхохотался Дэн, и от его смеха Славе стало муторно. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, голос Дениса превратился в неразборчивый шум. В висках заломило - верный признак начинающейся мигрени. Слава машинально приложил руку ко лбу беспомощным детским жестом, а потом, пошатываясь, вышел из палаты и побрел по коридору. Кажется, Денис что-то кричал ему вслед, но Слава не желал слушать. Все рушилось, распадалось на части, безжалостно сминалось болезненными, бьющими наотмашь словами. Все, что он так трепетно и долго лелеял в душе, оказалось разом уничтожено бесстыдным чужим взглядом, не постеснявшимся вытащить на свет самое сокровенное. Голова раскалывалась, даже дышать было тяжело, не то, что идти. Нужно было принять лекарство и лечь, но возвращаться домой не хотелось – не хотелось оставаться одному. С трудом преодолевая тошноту, Славка зашел в первый попавшийся бар и заказал себе коньяк. Выпил залпом, не поморщившись, и пелена перед глазами усилилась, размывая предметы и лица. Было пусто, холодно и все равно. Что-то сломалось, не выдержало, и все вокруг казалось бессмысленным и ненужным. Коньяк обжигал горло, не принося успокоения, но Славка все равно пил, едва соображая, что делает. Не сразу он понял, что телефон в кармане разрывается от звонков.

- Слав, ты где? - обеспокоенно поинтересовались в динамике голосом Даньки, когда Щукин совладал с дергаюшимся мобильником.

- В ****е, - пьяно захихикал Славка, и его едва не стошнило. Боль зашкаливала. - Это такое интересное место...

- Ты что, пьяный? - опешил Тарасов, и Слава важно кивнул, заработав новую вспышку мигрени. - Диктуй адрес, я приеду.

- Мой адрес не дом и не улица, мой адрес сегодня такой... - пропел Славка и зло расхохотался. - Не надо никуда приезжать. Видеть никого не хочу. Эй, какого черта?!

Телефон ловко вытащили у него из рук, и уже через секунду бармен диктовал адрес кафе под аккомпанемент пьяной ругани обозленного на самоуправство Славы. Тарасов прибыл моментально. Щукин даже не успел до конца озвучить свое возмущение, как был быстро транспортирован в такси. Там Славка притих на время, но, стоило оказаться в квартире, как его снова разобрало.

- Какого хрена ты ко мне цепляешься? - с нетрезвой раздражительностью спросил он, обвиняюще ткнув Даньку, стаскивающего с него куртку, кулаком в грудь. - Возишься все возишься, а зачем? Зачем, я тебя спрашиваю?

- Ты пьян, - Данька хотел наклониться, чтобы снять с него и обувь, но Слава с неожиданной силой ухватил его за грудки и потянул наверх.

- Я пьяный, да. А ты никогда не был? Как же, ты же гребанное совершенство! У тебя все есть: друзья, семья, работа хорошая. Ты, сволочь, красивый, остроумный, успешный. Твои близкие - настоящие счастливчики. Ты знаешь, как я Пашке поначалу завидовал? Что у него такой друг.

- Ты чушь несешь, - возразил ему Тарасов, но Славка дернул его на себя, едва не порвав куртку.

- А потом ты и меня своей дружбой осчастливил, - не слушая, продолжил он, влекомый накатившим шальным угаром. - А я все не мог понять, на кой черт я тебе сдался? Ну, что ты во мне нашел?!

- Нравишься ты мне, - полузадушенно выдохнул Данька, и Слава обалдело захлопал глазами, глядя на него. А потом, нырнув как в омут с головой, потянулся губами к его губам. Он целовал его неистово, словно пытаясь что-то доказать, но Данька остался неподвижен, не оттолкнув его, но и не ответив. Когда этот факт достиг сознания, Слава моментально протрезвел от ужаса и отстранился. Данька смотрел на него молча, и от этого испытующего внимательного взгляда Славке сделалось дурно.

- Блять, - сказал он, сделав шаг назад. - О, Господи... я... прости.

Не в силах больше находиться рядом с Данькой, так и не произнесшим ни слова, он развернулся и опрометью бросился в ванную. Там его, наконец, вырвало, и на секунду стало легче. Ровно до того момента, как следом за ним вошел Данька. Сразу сделалось тесно и неуютно.

- Уходи, - не оборачиваясь, буркнул Слава и потянулся к раковине, собираясь умыться. Его опередили: Даня открыл воду и щедро плеснул Славке в лицо, приводя в чувство. От неожиданности тот пошатнулся и едва не упал, но его подхватили и посадили на бортик ванны.

- Все хорошо, - Данька склонился к нему, встревоженно заглядывая в глаза, и от этого искреннего беспокойства у Славки вновь началась истерика.

- Прости, прости, прости, - твердил он, словно в горячке, с трудом осознавая, что его вроде как обнимают и поднимают на ноги, а потом тащат куда-то. Снова вернулась боль, и он был бесконечно благодарен, когда в рот легла такая нужная сейчас таблетка, а губ коснулся холодный стакан с водой. Он безропотно проглотил лекарство, а потом снова заговорил, отчаянно боясь остаться неуслышанным.