Простые люди, непростые судьбы

— Хорошо! — с раздражением проговорил я, отчётливо понимая, что она толкает меня на очередную деловую затею — Где моя одежда, тащи ее из бани.

— Давно уже принесла, одевайся.

Алексея удалось обнаружить умиротворенно лежащим на лавочке, после попытки растормошить его, он открыл мутноватые глаза.

— Алексей, вставай, надо уезжать домой, хозяйка боится тебя здесь оставлять

— Почему? — спросил он глупо улыбаясь.

— Ты что, не помнишь, что ты нам вчера наговорил?

— Ничего не помню, со мной такое часто бывает, жена иногда сбегала из дома вместе с дочерью.

Мне вдруг стало очень жаль этого человека, о жизни которого я ничего толком не знал. Припомнился вечно потухший взгляд его жены. В окне я увидел соседку, которая отчаянно жестикулировал, давая понять, что я его должен быстрее увезти, у нее приглядывался какой‑то животный страх.

— Ну что, поехали?

Алексей молча встал и проследовал к машине, сел на переднее сидение и пристегнулся. Его спокойствие успокоило и меня, оставалось уповать на огромное везение, нужно было доехать до дома и не остаться без водительского удостоверения. Я с надеждой взглянул на мобильный телефон. Нужно попытаться вызвать такси, шансов мало, что кто‑то потащится на эти дачи, но попробовать надо. К моему великому изумлению, диспетчер сразу отправил ближайшую машину для нашего спасения. Известив о времени ожидания, она положила трубку. Единственный разумный вариант заключался в том, чтобы отправить Алексея, в самому вернуться на дачу до полного протрезвления, очень не хотелось бросать машину здесь, тем более, что от дачи отъехали достаточно далёко.

Диспетчер не обманула, в назначенное время таксист увез дебошира в направлении города, вытащив у меня полную предоплату.

Со спокойной душой я вернулся на дачу, где застал хозяйку мирно посапывающую в своей комнате. Стараясь двигаться как можно тише, сам прилёг в соседней комнате и моментально отключился. Проспал долго, проснулся, когда солнечный летний день клонился у закату. Голова была отдохнувшая и лёгкая. Услышав шаги в комнате, заглянула хозяйка в своем привычном расположении духа. Она смотрела молча, с какой‑то загадочной улыбкой. Пристально смотря мне в глаза, она те слова, которые я от нее никак не ожидал.

— Возьми в жены мою дочь, ты ей очень нравишься, она будет согласна.

— Чудны дела, я же старше ее почти на двадцать лет!

— И что с того. Выглядишь ты молодо, будешь достойной парой для моей дочери.

Тогда я больше ничего не ответил, что‑то давно сломалось во мне из‑за этих шакалов, потерялся весь смысл какой ‑то здоровой жизни в больной стране. Сейчас трудно было даже поверить, что когда‑то кого‑то любил и звал в жены, нарываясь на различные отговорки. В преступной стране все давно перегорела, появление детей здесь вызывало отвращение.

Иван

С грустными мыслями Иван возвращался домой из гипермаркета Макси, где он, умело лавируя между покупателями с тележками и обслуживающим персоналом, умудрялся добраться до нужного ему товара. Для всех он был объектом пристального внимания, что очень бесило, много лет уже хотелось куда‑то спрятаться ото всех и никого не слышать. Те, кто передвигался вдвоем, взявшись за руки, пытались что‑то донести до Ивана, озвучить то, что их очень волновало. Особым “красноречием” отличался женский пол, удивляя обилием грязи в голове. Каждый раз наблюдая за приближением сладкой парочки, Иван уже заранее продумывал пути обхода. В Макси они приходили вдвоем неспроста, им хотелось в очередной раз культивировать эмблему гипермаркета, одиночное брожение по магазину было антирекламой и не приветствовалось. Удивление каждый раз читалось в глазах кассиров, которые с явным неодобрением наблюдали покупателя без корзинки и тележки с минимумом покупок.