Простые радости

– Все еще с хозяйкой квартиры Феникс. Развлекает ее.

– Да…

– Это не обычная квартирная хозяйка. Она одна из этих холодных, но сексуальных штучек. В ней таится многое, и я не думаю, что Насти этого не заметил.

– Роман!

Он улыбнулся Феникс, пытаясь ее успокоить:

– Шучу. Насти побудет там какое-то время. Когда я не смогу быть всю ночь с Феникс, останется он.

– Удобно, – заметил Дасти.

Роман на секунду замолчал, расстегивая свою джинсовую куртку, чтобы туда смогла забраться Джуниор.

– Насти будет спать на диване.

– А где же ты будешь спать?

– Не твое собачье дело!

– Не при ребенке, – сказал Дасти, понижая голос, – на сей раз мне кажется, это мое дело, если дело касается твоих любовных похождений.

Роман в раздражении покачал головой:

– Ты перегибаешь палку, дружище. Я и так пытаюсь забыть то, что ты тут сказал в присутствии Феникс.

– О да, – воскликнула Феникс.

Джуниор была уже полностью у Романа под курткой, и од застегнул молнию. Когда они были вместе, ей нравилось так близко находиться к нему. Он крепко обнял ее. Ей это нравилось с самого дня рождения.

– Мистер Миллер, – серьезно произнесла Феникс, – если бы у меня было хоть какое-то представление о том, в чем здесь дело, я бы… Если Роман отец Джуниор. Тогда я бы…

– Что бы ты тогда сделала? – спросил Роман с притворной угрозой.

– Вам не нужно волноваться, что будет еще один ребенок, – она имела в виду Джуниор, – Роман очень ответственный.

Он не мог поверить в то, что она это сказала.

Дасти начал отступать к двери в прихожую.

Он не произнес ни слова, пока не оказался в дверях. Затем он смог произнести только «ответственный». Он сказал это еле слышно и исчез.

– Он такой милый, – сказала Феникс, переплетая пальцы, – прекрасно чувствует ситуацию.

Кому-нибудь все это показалось бы забавным. Но не Роману.

– Дасти самый лучший из всех. – В конце концов теперь было понятно – после долгой лжи он таки признался, что он отец Джуниор.

В это мгновение ему показалось, что кровь застыла у него в жилах.

– Давай, детка, – обратился он к своей маленькой девочке, – давай сядем и обнимемся. – Она была его маленькой девочкой. Возможно, он не был ее отцом по крови и даже юридически, но она была его, и он был ее.

Скрестив ноги в кресле, он поцеловал глазки Джуниор, ее носик, погладил ее по подбородку, подул ей в ушки, пока она не пикнула и не поцеловала его в губы своим детским влажным ротиком. Роман закрыл глаза и продолжал держать ее на руках. Он вдыхал в себя запах детской присыпки и чистой одежды и… просто сладкого, сладкого ребенка.

– Па, па. – Она напрягла ножки и подпрыгнула и ударила ладошками по его щекам. – Ах!

Феникс рассмеялась:

– «Ах»? Это она сказала?

– Любимейшее из новых словечек.

Уже работая на публику, Джуниор с величайшим удовольствием повторила «ах».

– Я люблю тебя, – сказал ей Роман, с усилием сдерживаясь, чтобы не обнять ее еще крепче, – ты самый лучший ребенок. Самый лучший. – Что бы ни произошло, он сделает все возможное, чтобы она никогда не столкнулась с той мрачной и жестокой жизнью, которая выпала на долю ее матери.

– Какая была ее мать?

Он с трудом вернулся к действительности. Он не заметил, как Феникс прилегла на желтый ковер. Оперевшись о руку, она с серьезным лицом наблюдала за ним.

– Ее мать… – сказал Роман, едва не забыв вздохнуть, – ее мать была прекрасной женщиной. Она была смелой и совсем не думала о себе. Ее последняя мысль была о дочери.

Глаза Феникс заблестели. Она прищурилась:

– Почему ты на ней не женился?

Разве не предупреждал его святой отец никогда не лгать? Теперь надо как-то выкручиваться.

– Она не хотела выходить за меня замуж, – сказал он, чувствуя облегчение оттого, что на сей раз говорит правду.

Дасти с шумом распахнул дверь и снова оказался в комнате – но без кофе.

– Тебя кто-то к телефону, Роман. На кухне. Что-то важное.

Он снова испытал чувство благодарности. Возможно, ему так не повезет с ее следующим вопросом.

– Иду, – сказал он, поднимаясь. Он вытащил Джуниор из-под куртки и протянул ее Феникс:

– Не могла бы ты подержать ее несколько минут?

– Она не идет к незнакомым, – заметил Дасти.

Засунув все пальцы в рот, Джуниор молча переправилась на руки Феникс. Роман вслед за Дасти вышел из комнаты.

В прихожей Дасти на секунду остановился, чтобы послушать, не плачет ли ребенок.

Из гостиной не слышно было никакого рева.

Роман молча указал по направлению к кухне и направился туда.

Как только дверь за ними закрылась, Дасти повернулся к Роману:

– Какого хрена ты связался с этой девчонкой?

– Она не девчонка. Ей тридцать лет. И это мое дело – чем я с ней занимаюсь.

– К черту все это. Мы здесь из-за тебя. Мы здесь потому, что ты не успокоишься, пока не выяснишь, кто убил Эйп-рил. Ты ведь должен отомстить.

– Я должен сделать это для Джуниор, – выдавил из себя Роман, – и для Эйприл. Теперь оставим это. Не говори ничего плохого в присутствии Феникс, пока я не дам добро.

– Добро? – Дасти достал пачку «Кэмел» и распечатал ее. – Сначала эта девица – представительница вражеского лагеря, через минуту ты с ней спелся.

– Она не будет врагом тому, с кем спит.