Простые радости

Доставая бокалы из подвесной полки над холодильником, она смотрела, как Эл разводит огонь. Когда он наклонился положить вниз растопку, Сьюзен заметила, как под тонкой фланелевой тканью прорисовались рельефные мышцы спины, натянувшие рубашку почти до того предела, когда она едва удержалась в джинсах, стоило Эл повернуться за поленом. Сьюзен нервно втянула воздух. Ноги его казались сильными и твердыми, а волосы на руках поблескивали, как золотистый шелк, в разгорающемся пламени камина. И руки, руки тоже выглядели большими и сильными, бицепсы напряглись и выступили огромными буграми, когда Эл потянулся и взял кочергу.

Он потыкал в растопку, убедился, что она хорошо разгорелась, подбросил еще одно полено.

— Для начала этого хватит, — сказал он, вытирая руки о джинсы.

— Побудь здесь и поговори со мной, пока я найду, чем мы сможем пообедать, — сказал Эл, беря у нее из рук один из бокалов с вином. Он сделал глоток, не сводя с нее глаз.

Сьюзен прошла за угол, отделяющий кухонный закуток от обеденной «залы», и присела на высокий табурет.

— Бобы и рис, как тебе, подойдут? — спросил Эл.

Сьюзен пожала плечами.

— Никогда не пробовала, — ответила она.

— Никогда не пробовала бобов с рисом? Девочка, да ты просто не жила до сих пор. Отлично, сегодня я угощу тебя блюдом по особому рецепту собственного изобретения.

Он начал вытаскивать из шкафов горшки и сковородки, периодически поглядывая на нее, но не прерывая своего занятия. Свет от камина бросал отблески на ее светлые волосы, так что они окружали голову почти мистическим ореолом. Она казалась такой естественной, сидя здесь, на этой кухне, будто это ее самое обычное место. Эл почувствовал, что Сьюзен немного волновалась, когда только вошла. Она не смотрела на него, даже когда отдавала ему свой вязаный жакет, и, казалось, искренне обрадовалась его предложению достать бокалы для вина, как если бы он предложил это, чтобы отвлечь ее от мыслей о том, что они здесь наедине, только вдвоем.

Эл подумал: а знает ли она, что он тоже немного нервничает? Ему самому было непонятно, почему это он вдруг решил пригласить ее сюда. Он продолжал постоянно твердить себе, что должен держаться от нее на расстоянии, но стоило ему увидеть ее сегодня поздно вечером, одну в отделе, пристально вглядывающуюся в компьютерный монитор после напряженного дня, такую уставшую, как он ощутил, что его влечет, неудержимо влечет к ней каким-то таинственным, необъяснимым образом. И вот теперь они снова здесь, в его хижине, наедине…

— Так, расскажи мне еще немного о себе, — попросил он, продолжая возиться на кухне. — Ну, например, чем ты занималась, пока путешествовала по Европе.

— Это были прекрасные, беззаботные дни, — полушутливо сказала Сьюзен, поигрывая ножкой бокала.

Эл улыбнулся ей.

— Хочешь сказать, и у тебя в жизни были свои простые радости? Значит, ты не родилась такой серьезной и трудолюбивой.

— Конечно, нет. Но если я произвожу именно такое впечатление, значит, все в порядке. Мне, собственно, это и нужно.

Эл вздохнул и приподнял крышку горшка, проверяя готовность бобов.

— На самом деле в школе я занималась очень напряженно. И почувствовала, что мне нужна передышка. И кроме того, мне всегда хотелось посмотреть мир, понять, как и что. Узнать с изнанки, так сказать… — Сьюзен взглянула на него, чтобы увидеть его реакцию.

Реакция была как раз той, что она и ожидала: Эл улыбался.

— Ну и как, тебе удалось это?

— Да. Вообще-то все было просто отлично. Мы мотались туда-сюда по всей Европе. Покупали билет на поезд, руководствуясь исключительно своей прихотью. Каждый день был настоящим приключением. И виды там просто изумительные. Австрийские горы, итальянские холмы, высочайшие французские пики. — Сьюзен отхлебнула еще вина.

— Звучит так, будто ты просто помешана на горах.

Сьюзен опустила свой бокал и посмотрела поверх головы Эл куда-то вдаль.

— Возможно, это так и есть. Эти воспоминания самые живые. Может, это оттого, что я выросла в Вайоминге, рядом с горами, — вздохнула она. — Так жаль, что мне не довелось покататься на горных лыжах. Вот Тедди удалось…

— Тедди?

— Угу. Это мой двоюродный брат.

— Двоюродный брат? — Эл недоверчиво приподнял бровь.

— Да. И не надо так смотреть. Я знаю Тедди всю жизнь, с младенчества. У нас совершенно платонические взаимоотношения, а совсем не то, что обычно подозревают в двоюродных.

— О, это старая песня, я слышал ее не один раз.

— Ну и прекрасно. Можешь думать, что тебе хочется. Совершенно очевидно, что мне не удастся переубедить тебя. Может, это даст тебе пищу для всяких фантазий на целую ночь, — насмешливо заявила Сьюзен, ожидая такой же язвительной усмешки от Эл. Но взамен она получила пристальный, буквально сверлящий взгляд.

— О, у меня уже достаточно хороших фантазий.

Сьюзен глубоко вдохнула, будто ей недоставало воздуха, пока Эл продолжал настойчиво взирать на нее. Потом вдруг резко отвернулся к плите, приподнял крышку горшка с бобами. А когда повернулся обратно, на губах его играла зловещая усмешка.

— А ты мерзавец, — заявила Сьюзен, все еще никак не отдышавшись.