Простые сложности

И что я теряю? Убеждаю сама себя в необходимости поесть, пусть и в компании Игната. Он же старался для меня, пусть и заточил в квартире насильно. Поднимаюсь и лениво ползу к столу, усаживаясь напротив. На моей тарелке появляется еда, взрывая рецепторы восхитительным ароматом, и вот я уже с аппетитом поглощаю мясо.

‒ Немного вина?

Он меня, что, споить решил или развязать язык? С подозрением расцениваю предложение мужчины, который уже наполняет мой бокал бордовой жидкостью, не дождавшись ответа.

‒ Я не говорила «да».

‒ Но и «нет» не сказали, а замешательство я расцениваю, как положительный ответ.

‒ Как удобно, ‒ фыркаю. ‒ А себе?

‒ Напоминаю, мне колют сильнодействующие препараты, которые с алкоголем несовместимы. Да и при обычном своём состоянии, я предпочитаю напитки покрепче. Вино ‒ женский напиток. Лично моё мнение.

Его спокойный и ровный голос заполняет каждую клеточку моего тела. И сейчас я даже рада, что Игнат проявил инициативу, заперев меня в своей квартире. Вряд ли бы я решилась постучать в его дверь, чтобы выпросить привычное внимание.

Мой телефон разрывается от звуков входящих сообщений. Они прилетают одно за одним. Игнат вопросительно смотрит, кивком указывая, чтобы я посмотрела на возмутителя спокойствия. Первая мысль: что-то с Егоркой. Но мы с Яной говорили пару часов назад, и дети благополучно играли, проведя целый день в саду. Смахиваю экран.

Юра: Не передумала? Забери иск. Я дам то, что ты просишь.

Юра: Что молчишь? Хочешь отгрызть кусок моей фирмы? Хрен тебе.

Дальше открывается фото, на котором Орехов голый по пояс, в дыму с шальным взглядом. На плече заметен ремень от гитары. Несколько строчек из известной песни зарубежного исполнителя. Несвязные и непонятные, вызывают больше вопросов, чем ответов. Я понимаю ‒ Орехов пьян. Только в подвыпившем состоянии у бывшего мужа просыпается тяга ударить по струнам.

Юра: Сука, ты ничего не получишь!

Фраза, ставшая настолько привычной, что уже не вызывает негодования и обиды. Орехов признаётся в собственной беспомощности, угрозами и унижениями желая заставить забрать иск. Янка права ‒ он боится потерять фирму. Храбрится передо мной, запугивая адвокатом, на самом же деле, предполагает, что суд посчитает его бизнес совместно нажитым имуществом и разделит пополам.

‒ Что-то случилось? ‒ окликает Игнат, задумчиво переводя взгляд с телефона на меня, и обратно.

‒ Нет-нет, ‒ спешу успокоить, а у самой внутри мандраж. Я уже не так остро реагирую на выпады Юры, и всё же не могу о них не думать. ‒ Это сестра.

‒ С сыном всё в порядке?

‒ Да, ‒ отвожу взгляд и, схватив бокал, делаю несколько жадных глотков.

Иногда мне хочется выйти из собственной головы хотя бы на пару часов. Я устала от разрывающих мыслей, которые уничтожают предположениями и опасениями за наше с сыном будущее. Устала от себя самой. Такой, какой меня оставил Орехов после шести лет брака, я бы себе точно не понравилась, вызвав лишь отвращение, но поймав озадаченный и тёплый взгляд Игната, осознаю ‒ нет и капли неприязни. Зачем я этому привлекательному мужчине, сидящему напротив? С какой целью? Постель? Тогда для чего многочисленные уговоры и такой нетривиальный способ заманить в свою квартиру? Всё могло быть куда проще и легче, но Игнат выбрал непростой путь из самых непростых. Ждёт награду за свои усилия? Или же наслаждается одним лишь моим присутствием?

Вероятно, я слишком долго анализирую сложившуюся ситуацию, потому что сосед берёт мою ладонь в свою, поглаживая пальцами:

‒ Нин, всё в порядке? ‒ заглядывает в глаза, выискивая ответы, которых у меня нет.

‒ Да, ‒ усмехаюсь, ‒ простите, на минутку задумалась. У нас с сестрой были планы, которые придётся изменить в связи с поездкой в столицу.

‒ Что-то важное?

‒ Нет. Совсем нет…

Моя ладонь всё ещё в плену у Игната. Мне нравятся его ненавязчивые, мягкие, монотонные прикосновения. Он словно приманивает к себе, осторожно совершая манёвры, которые я не успеваю просчитывать.

Морщусь, и резко смотрю в сторону раковины. Только сейчас понимаю, что мне мешает ‒ вонь от сгоревшей еды.

‒ Это нужно выбросить, ‒ киваю в сторону раковины, ‒ иначе вечер будет испорчен ужасным запахом.

Теперь и Игнат принюхивается, и так же, как и я, кривится. С тяжёлым вздохом поднимается и, достав пакет, запихивает туда курицу, пожертвовавшую собой ради ужина. Мужчина бодро направляется к входной двери, но застывает. Ему придётся достать ключи, чтобы вынести мусорный пакет.

‒ Ну же, открывайте, ‒ подначиваю.

‒ Чтобы вы сразу сбежали? ‒ он действительно опасается моего побега, о чём свидетельствует нерешительность в действиях.

‒ Не сдвинусь с места, ‒ подливаю в свой бокал вина, показывая, что мне и здесь хорошо.

Несколько секунд тону в пронимающем до мурашек взгляде, решив для себя ‒ я останусь. Сегодня останусь с ним.

‒ Вы пообещали, Нина, ‒ лицо становится серьёзным, словно сейчас он с меня взял клятву, нарушив которую, я навлеку на себя ужасную из бед.