Простые смертные

Гости между тем вновь обрели нормальный вид и явно ждали, что я скажу. Я встала, чувствуя себя одновременно и потерявшей почву под ногами, и страшно разгневанной, схватила кочергу и с яростью, какая никак не могла быть свойственна двадцатилетней дочери русского священника, заявила этим псевдо-Давыдовым:

– Если вы что-то сделали с моими родителями, то, клянусь…

– Зачем нам причинять зло таким чудесным людям? – Шайлоу Давыдов был, казалось, искренне удивлен. – Мы просто применили к ним Акт Хиатуса, только и всего.

Клодетт Давыдова тут же его перебила:

– Нам хотелось поговорить с вами наедине, Клара. Мы легко можем вывести ваших родителей из состояния хиатуса, достаточно щелкнуть пальцами, – она легонько взмахнула рукой, – и они даже не вспомнят о том, что с ними произошло.

Но мне все еще чудилось, что от этих лже-Давыдовых исходит угроза, и я спросила, не является ли хиатус чем-то родственным месмеризму[253].

– Франц Месмер – просто чертов болтун! – сердито сказала Клодетт. – Мы – психозотерики. Психозотерики Глубинного Течения.

Видя, что ее заявление меня попросту ошарашило, Шайлоу Давыдов спросил:

– Неужели вы никогда прежде не являлись свидетельницей чего-либо подобного, госпожа Коскова?

– Нет, – ответила я.

Давыдовы переглянулись, явно удивленные. Шайлоу вынул сигару из пальцев Дмитрия, пока та не успела их обжечь, и положил в пепельницу.

– Может быть, вы все же поставите кочергу на место? – сказал он мне. – Она никак не сможет помочь вам в этом разобраться.

Чувствуя себя полной дурой, я убрала кочергу и вдруг поняла, что слышу стук копыт по мостовой, звяканье уздечек и крики возниц на Невском проспекте. Здесь, в стенах нашей гостиной, моя метажизнь явно вступала в новую фазу, и я наконец решилась прямо спросить:

– Но кто же вы такие? Кто вы на самом деле?

Шайлоу Давыдов сказал:

– Мое имя – Кси Ло. «Шайлоу» или «Шило» – самое близкое из европейских имен, какое я сумел себе подобрать. Мою коллегу, которой приходится на публике играть роль моей жены, зовут Холокаи. Это наши истинные имена, мы носим их с момента нашего появления на свет. Эти имена носят наши души, если угодно. Итак, мой первый вопрос к тебе, госпожа Клара Коскова: как твое истинное имя?

Совершенно не подобающим для приличной девицы образом я взяла бокал Дмитрия и разом отпила добрую половину налитого туда коньяка. Я так давно похоронила мечту, что мне когда-нибудь доведется встретиться с такими же, как я, «вечными людьми»! И теперь, когда это произошло на самом деле, я, увы, оказалась совершенно не подготовленной к такой встрече.

– Маринус, – хрипло пискнула я, поскольку коньяк обжег мне горло. – Я – Маринус.

– Приятно познакомиться, Маринус, – сказала Холокаи, то есть Клодетт Давыдова.

– Я знаю это имя, – нахмурился Кси Ло, то есть Шайлоу. – Но откуда?

– Вы не ошибетесь, если заглянете в мои мысли, – решительно предложила ему я.

– Маринус, – Кси Ло погладил свои пышные баки. – Маринус Тирский, картограф? Так? Нет. У императора Филиппа Араба[254] отца, кажется, звали Юлиус Маринус. Нет? Ну, дальше я, пожалуй, эту царапину расчесывать не стану. Из твоего письма мы поняли, что ты не из Постоянных Резидентов, а из Вернувшихся?

Я призналась, что не поняла вопроса.

Их, похоже, уже начинало раздражать мое невежество. Холокаи-Клодетт сказала:

– Вернувшиеся – это те, кто умирает, отправляется в сумеречную страну и через сорок девять дней возрождается. А Постоянные Резиденты – например, Кси Ло – не умирают, а просто перекочевывают в новое тело, как только старое оказывается изношенным.

– Тогда, – я снова села, – я, скорее всего, действительно из Вернувшихся.

– Маринус, – Кси Ло – Шайлоу внимательно наблюдал за мной. – Неужели мы первые Вневременные, которых ты когда-либо встречала?

В горле у меня стоял даже не комок, а камень, так что говорить я была не в состоянии и лишь кивнула.

Холокаи-Клодетт стащила у своего напарника сигару, от души затянулась и сказала:

– В таком случае ты отлично справляешься. Я, например, несколько часов не могла прийти в себя и абсолютно ничего не соображала, когда Кси Ло ворвался в мою уединенную жизнь. Ведь некоторые начинают утверждать, что никогда и ниоткуда не возвращались. Ну что ж, спешу тебя обрадовать. А может, и не очень. Так или иначе, но на свете есть и еще такие же, как мы.

Я налила себе еще коньяку из графина Дмитрия. Это помогло растворить застрявший в горле камень, и я наконец смогла вымолвить:

– И много вас – нас – таких на свете?

– Не очень, – сказал Кси Ло. – Мы всемером объединились и создали Хорологическое Сообщество, разместившееся в частном особняке в Гринвиче в Лондоне. Впрочем, девять «вечных» отвергли все наши предложения и предпочли полную изоляцию, но дверь в наше Сообщество для них всегда будет открыта, если они когда-либо захотят общения с нами. За долгие века мы насчитали не менее одиннадцати-двенадцати Вневременных, или Хорологов, если включить сюда и этого шваба. Основной нашей задачей на данный момент является борьба с хищными замашками неких Плотоядных.