Простые смертные

– Вам, должно быть, забавно видеть, мистер Аркадий, как легко ваш жалкий слуга, ваш раб-пакистанец улавливает вашу тонкую иронию?

– И какое теперь у тебя будет новое имя, хипстер? – спросил у него Ошима. – Майор Честность? Мистер Доносчик? Иуда МакЯнус?

– Я вам скажу, как меня точно звать не будут: мистер Не-беспокойтесь-насчет-Садаката-он-счастлив-вам-служить-и-взорвать-себя-на-лестнице-чтобы-спасти-наши-драгоценные-вечные-задницы!

– Ну что ж, Садакат сыграл для вас свою роль, – сообщила я Пфеннингеру. – Отпустите его.

Пфеннингер поправил галстук и усмехнулся.

– Не притворяйтесь, Маринус, что знаете мои мысли лучше меня. Ведь если бы вы действительно обо всем знали, вы наверняка не стали бы прикармливать у себя шпиона.

– Хорошо, считайте, что я ни о чем понятия не имела. Он подчинялся вашим приказам. Он за нами шпионил. Он выбросил десять кило нашей взрывчатки. Ну и отпустите его с миром.

Садакат зарычал – он не вел себя так с тех пор, как я впервые пригрозила ему в Беркшире, в госпитале Докинза.

– Это была не просто взрывчатка! Это была супервзрывчатка N9D, которую вы практически привязали к моей груди!

– На самом деле, Маринус, он наполовину прав, – сказал Аркадий, – потому что технически название той штуки, которую мы загрузили ему в рюкзак…

Садакат, вскочив на скамью, заорал:

– Лжецы! Вы тащили меня за собой, как какой-то ненужный балласт!

– Три раза я пыталась убедить тебя не присоединяться к нашей Второй Миссии, Садакат, – напомнила я ему.

– Вы могли бы подвергнуть меня Акту Убеждения, если так уж хотели, чтобы я остался. А мистер Пфеннингер вовсе и не собирается меня отпускать! Я теперь Двенадцатый Анахорет!

– Извини, что снова поднимаю тему расовой принадлежности, – сказал Аркадий, – но посмотри на Анахоретов повнимательнее, Садакат. Рассмотри их с первого по одиннадцатый. Тебе не бросается в глаза их этническая общность?

Но Садакат был неуязвим для сомнений.

– Меня рекрутировали именно для того, чтобы исправить… этот… этнический дисбаланс!

Аркадий фыркнул, не сумел сдержать смех и закашлялся.

– Извини, Садакат. Мне просто слюна не в то горло попала. Но объясни, почему все эти Белые Люди выбрали именно тебя?

– А у меня психовольтаж выше всяческих пределов – вот почему!

– У тебя глупость выше всяческих пределов, – сказал Ошима и зевнул.

– А мне вот что любопытно узнать, Маринус, – сказала Иммакюле Константен. – Ваш любимец-шизофреник только что вас предал, перебежал на нашу сторону, так неужели даже это не заставит вас его презирать?

– Убийство людей и убийство душ вы осуществляете весьма успешно, надо признать. Но я виню вас не в этом, а в том, что вы склонили Садаката, страшившегося смерти, к предательству. Извини, Садакат. Это Война. Я должна была позволить им поверить, что ты станешь самым лучшим ключом к нашему замку. А за сад на крыше тебе большое спасибо. Этого даже твое предательство изменить не может.

– Но я теперь действительно Двенадцатый Анахорет! Скажите им, мисс Константен! Скажите им то, что говорили мне! Насчет моего потенциала в качестве последователя Пути Мрака.

– У тебя богатый потенциал, Садакат, – ты способен залюбить до смерти, то есть буквально заколоть любимого человека кинжалом. – Поскольку в голосе Константен появились материнские нотки, мне сразу стало ясно: время практически истекло. – Но с точки зрения психозотерики ты стреляешь исключительно холостыми. Впрочем, гораздо хуже, что по натуре ты предатель. Бесталанный, жалкий, лишенный даже чакр, темнокожий предатель.

Садакат, явно не веря собственным ушам, посмотрел по очереди на каждого из высоких белокожих Анахоретов. На его изменившееся лицо было больно смотреть, но я уже ничем не могла ему помочь. Он сам выбрал путь. Затем, слава богу, он повернулся к нам спиной и сделал несколько неуверенных шагов к Янтарной Арке. Двое Анахоретов из арьергарда преградили ему путь. Садакат попытался обойти их, но психолассо Пфеннингера, мгновенно обвив его шею, втащило его обратно и мощным рывком подбросило футов на двадцать вверх. Вмешиваться я не стала. Вторая Миссия зависела от того, сумеем ли мы сберечь каждый вольт своей психической энергии для предстоящей дуэли. Константен изобразила в воздухе символ Акта Насилия, и голова Садаката сама собой крутанулась вокруг своей оси. Раздался легкий хруст.

– Ну вот, – промурлыкала Константен. – Не такие уж мы садисты, верно? Все получилось быстро и красиво. Куры страдают куда сильней, когда вы перерезаете им горло, не так ли, Холли?

Обмякшее тело Садаката рухнуло на пол, и кто-то из младших Анахоретов тут же вышвырнул его в восточное окно, точно полный мусорный мешок. Ну что ж, душа Садаката, по крайней мере, отыщет свой путь к Последнему Морю. Этим он выгодно отличается от остальных «гостей», которых приводят в Часовню, чтобы выпить их душу.

Они вот-вот пойдут в атаку, мысленно предупредила меня Уналак.