Простые смертные

Эстер, ты нужна Хорологам, ты нужна Второй Миссии. Ты вместе с нами должна атаковать Часовню Мрака. Ты оставила мне знаки.

– Магазина тебе по дороге ни одного не попадется, пока вы с мальчиком не доберетесь до Олхаллоус-он-Си…

Эстер, что же мне делать? Как мне вернуть тебя назад?

Мерцание блекло, оно было уже едва заметно. Я слишком опоздала, опоздала на много лет. Душа Эстер остыла, превратилась в подобие янтаря, и теперь в эту застывшую душу смогли бы вновь вдохнуть жизнь только сама Эстер или, может, Кси Ло. Я не могла. Отчаяние, охватившее меня, когда я отыскала ее и тут же вновь почти потеряла, было нестерпимым. Я посмотрела на дальний берег Темзы, вызванной воспоминаниями Холли. Что теперь? Свернуть Вторую Миссию? Уйти от дел, следя за медленным уничтожением Хорологии? Круги от поплавка Эстер медленно расходились по воде. И я увидела, как Эстер, вызванная памятью Холли, вытащила из кармана кусок мела и написала на деревянной дощечке слово МОЕ…

Потом еще одно слово на другой дощечке: ДЛИННОЕ…

И еще одно: ИМЯ…

* * * Когда Эстер дописала последнюю букву, петля времени замкнулась, и время вернулось к 3:00. И снова оказалось, что Эстер неподвижно сидит на краю причала, глядя на «Звезду Риги», которая никуда не плывет, а выбеленные ветрами и дождями доски причала у нее под ногами чисты, и на них еще ничего не написано.

И все же эти три слова были невероятно важны. Важны – для меня сейчас.

Холли, должно быть, думала, что Эстер Литтл – просто безумная старуха, ведьма, но что, если Эстер именно таким образом передавала мне нужную инструкцию? И я стала мысленно произносить вслух имя Эстер Литтл, ее истинное, живое имя, которое она велела мне запомнить три мои жизни назад, когда я была еще Пабло Антеем Маринусом, в тот краткий миг в самом конце ночи, когда над скалой Коготь Эму в долине реки Суон уже начинал брезжить розово-голубой австралийский рассвет. Эстер намертво закрепила это имя в моей памяти. Могла ли она действительно все это предвидеть в те давние времена? Я старательно произносила один слог за другим – сперва неуверенно, опасаясь сделать ошибку и испортить всю секвенцию нужных звуков, но постепенно набирая скорость, пока это имя не превратилось в музыканта, а я – в инструмент в его руках. Я очень боялась выдать желаемое за действительное. А может, я и на самом деле начинала чувствовать необходимое соединение слогов, вызванное чужими воспоминаниями? Слово за словом, фраза за фразой, строчка за строчкой – архаический язык племени нунгар уступал место тому языку, на котором нунгары говорили в девятнадцатом столетии. Пространство вокруг нас светлело по мере того, как отдельные нити в душе Эстер воссоединялись, проникали друг в друга, образовывали целое…

…я и не заметила, как закончила произносить полное имя Эстер.

Эстер Литтл по-прежнему смотрела вдаль, на «Звезду Риги». Судно дало гудок. Далеко за полосой воды, в Эссексе, в лучах июньского солнца вспыхнул какой-то механизм. Эстер подняла фляжку и заглянула в нее. У меня было ощущение, словно петля начинает закручиваться снова.

Почему не получилось? Что не сработало?

И тут в моих ушах прозвучал знакомый голос: Ты говоришь на языке племени нунгар, как циркулярная пила.

У меня отчаянно забилось сердце. Тот, кто учил меня этому языку, исчез сорок один год назад.

А она, самая старая из Хорологов, заглянула в свое ведерко и заявила: Маловато рыбы я за сорок один год наловила. Надеюсь, мои знаки тебя нашли?

Один я получила из Тронхейма и один из Покипси.

Эстер позволила себе что-то довольно проворчать и сказала мне мысленно: Сценарий содержал приглашение в Часовню. Значит, Вторая Миссия близка к завершению?

Да, осталось дня два или даже один.

В таком случае нам самое время вернуться. И душа Эстер вышла из «глаза» у нее на лбу, который я всегда так хорошо помнила, и воспарила, сделав полный круг и словно прощаясь с этим, навсегда исчезающим, днем.

6 апреля