Простые смертные

– Гости, гости, гости! – Батист Пфеннингер, улыбаясь, захлопал в ладоши. Первый Анахорет был высок ростом, хорош собой и элегантно одет; он прекрасно себя чувствовал и пребывал в отличном настроении. Теперь он носил искусно подстриженную, чуть тронутую сединой бородку. – Наша старая уютная обитель так любит гостей! Особенно когда их много! – Я уж и забыла, какой у него низкий, хорошо поставленный баритон. – Обычно такая возможность равна одному к четырем, а сегодня, значит, особый день. Уже второй, совершенно особенный для нас день. – Все мужчины-Анахореты были в смокингах различного покроя и моды. Пфеннингер, например, выглядел как типичный эдвардианец. – О, Маринус! Добро пожаловать! Вы единственный в истории Часовни Мрака гость, которые посещает ее уже не впервые. Хотя, конечно, в прошлый раз вы оставили свое тело на Земле. А вы, Ошима, выглядите постаревшим, опаленным временем и усталым; вы явно нуждаетесь в возрождении. Но с вами этого, увы, более не случится. Благодарю вас за убийство Бржички; он, между прочим, в последнее время стал проявлять склонность к вегетарианству. Кто тут еще у нас? Ах да! Уналак – я правильно произношу ваше имя? Оно до ужаса похоже на марку какого-то суперклея, особенно когда его произносишь вслух. Аркадий, Аркадий, вы стали выше ростом с тех пор, как я отпилил вам ступни. Помните тех крыс? Во времена Салазара[263] диктаторы в Лиссабоне действительно были диктаторами. Чтобы умереть, вам тогда понадобилось семьдесят два часа. Я посмотрю, нельзя ли мне побить этот рекорд с Инес, а? – Пфеннингер прищелкнул языком. – Какая жалость, что Л’Окхна и Рохо не могут быть здесь, но мистеру Д’Арноку, – Первый Анахорет повернулся к своему агенту, – удалось завлечь в наши сети самую крупную рыбу. Молодец! Хороший мальчик. О, вот и самая последняя и, возможно, самая главная наша гостья! Холли Сайкс, автор мистических произведений, превратившаяся в хозяйку ирландской куриной фермы, в торговку яйцами. Мы с вами никогда прежде не встречались, так что позвольте представиться: Батист Пфеннингер, тот, кто заставляет крутиться это чудесное, – он жестом указал на стены и купол Часовни, – устройство. Ах да, титулы, титулы! Они тянутся за тобой, точно цепи Марли, Джейкоба, разумеется, а не Боба[264]. Однако это неважно. Дело в том, Холли, что два члена нашей группы с куда большим нетерпением ждали встречи с вами, чем даже я…

И вперед вышла Иммакюле Константен, одетая в черное бархатное платье, щедро украшенное паутиной бриллиантов.

– Моя замечательная юная леди стала взрослой… и уже пребывает в состоянии менопаузы, к тому же у нее рак, но она сделала неправильный выбор, присоединившись не к той компании… Ну что, Холли? Мой голос звучит по-прежнему, не так ли?

Холли, словно утратив дар речи, смотрела на ее безупречную девичью фигуру.

Улыбка Константен несколько поблекла; впрочем, эта улыбка никогда не была искренней.

– Жако мог бы поддержать нашу беседу. Хотя он ведь тогда уже не был настоящим Жако, не так ли? Скажите мне, Холли, вы поверили, когда Маринус стала утверждать, что ваш брат умер от естественных причин как раз в момент, когда Кси Ло, болтаясь где-то поблизости, ждал его смерти?

Текли секунды. Голос Холли прозвучал сухо:

– О чем это вы?

– О господи! – Улыбка Константен сменилась жалостливой гримаской. – Значит, вы действительно им поверили? Забудьте все, что я сказала, умоляю вас. Сплетни – это радио дьявола, и я вовсе не желаю быть на этом радио диктором, однако… попытайтесь хотя бы перед смертью все же сложить два и два. Я ведь «позабочусь» и об Аоифе – чтобы она недолго о вас тосковала. А, собственно, почему бы мне и в самом деле со всем этим не покончить? Может, убить заодно и Шэрон с Бренданом, чтобы уж собрать полный комплект семейки Сайксов? Пусть они и после смерти будут все вместе, как это было при жизни.

У Эстер было около трех минут. Обезвреживание Садаката должно было занять минут пять, особенно если Пфеннингеру захочется еще порассуждать. Я подсчитала наши шансы на тот момент, когда начнется неизбежная психодуэль. Анахореты-новички не должны причинить нам особого беспокойства, но в Часовне практически нет предметов, которые можно перемещать с помощью кинетической энергии, а одиннадцать против четверых – это существенный перевес сил, что по-прежнему создает определенные сложности. Нужно каким-то образом предоставить Эстер еще минут семь. Но сможем ли мы сдерживать их так долго?

– Клянусь, вы непременно пожалеете, что посмели угрожать моей семье, – услышала я голос Холли. – Богом клянусь!