Простые вещи

– Наверняка, – согласился я. – Так что? – неуверенным и даже дрожащим голосом спросил я.

– Что?

– Глеб… Он…?

– Да нет больше Глеба. Да. Эту ночь дом Браумасов запомнит на всю жизнь. В понедельник отменили пары, всем лицеем едем на похороны. Утонул человек, Серб, наш одноклассник. И хоть мы с тобой оба прекрасно понимаем, что ты не виновен, но в следствии ты главный подозреваемый! – с каждым словом повышал тон Матвей. – Да чтоб тебя! Ты единственный подозреваемый!

– А сегодня суббота? – вновь неуверенно спросил я, словно пропуская все слова Фадеева мимо ушей.

– Да какая разница, Серб? Воскресенье сегодня, это что-то меняет? Какая вообще разница!?

И теперь, дождавшись официального подтверждения информации о смерти Браумаса, сложилось ощущение, что у меня оторвали огромнейший кусок от сердца и добавили злосчастную запись в карму.

В горле застрял ком, который негласно свидетельствовал о том, что мне сказать нечего. От этого факта никуда не убежишь и не спрячешься. Артур Сербин причастен к убийству человека…

Матвей находился в таком же подавленном состоянии, но он держался молодцом.

– Тебе грозит тюрьма, Артур. Твоя жизнь теперь под большой угрозой, – Фадеев констатировал факт, который я и сам прекрасно понимал, но боялся себе в этом признаться.

– Что будем делать?

Я лишь неуверенно помотал головой в разные стороны, в глубине души желая, чтобы в очередной раз бесконечные капли осеннего дождя портили и без того небрежную причёску одного из самых непримечательных учеников лицея академика имени Сахарова…

Таким образом, размышляя и собирая все наши мысли в одну общую кучу, мы просидели до четырёх утра, обсуждая все возможные варианты развития событий, и сошлись, что мне нужно будет изолировать себя от лицея хотя бы на неделю, чтобы дождаться дальнейшего развития событий. Ну, а потом уже действовать по ситуации.

Фадеев уехал домой, а я остался в гордом одиночестве допивать уже давно остывший чай, по-прежнему размышляя о произошедшем.

Несмотря на своё паршивое состояние, я решил, что небольшая прогулка будет для меня полезна. За такой короткий срок случилось слишком много всего.

Спустя пятнадцать минут я стал еле-еле перебирать своими ватными и тяжёлыми ногами, поэтому присел на скамейку в соседнем дворе. Один вечер, один случай, и твои взгляды на жизнь меняются самым коренным образом.

Мне вспомнилось далекое школьное утро, когда обстоятельства сложились так, что я и Глеб пришли задолго до начала первой пары. После принудительного рукопожатия и вынужденной паузы мы всё-таки решились на открытие диалога, который совсем незаметно перерос в увлекательную дискуссию, которая с головой накрыла нас обоих. Да, какое же было наше общение разочарование, когда за пятнадцать минут до начала пары стали подтягиваться остальные ребята, пытаясь настырно вмешаться в наш разговор.

Всё стало мне резко казаться пустым и ненужным. Образование – формальность, любовь – выдумка, счастье – вопрос самообмана. Глупые, наверное, даже в чём-то детские и наивные мысли лезли ко мне ещё довольно долго.

Пошёл дождь. Мелкий. Именно такой был необходим мне для того, чтобы напомнить о том, что я всё ещё жив. Я давно привык к дождю и любил его всем сердцем. Сквозь небольшой туман, поглотивший незнакомый для меня двор, я заметил довольно высокую и статную фигуру, приближающуюся в сторону моей скамейки.

Мне стало немного не по себе, и моя первая мысль была о том, что у меня начались галлюцинации.

Однако, это был вполне реальный молодой человек, который хладнокровно присел рядом со мной, снял капюшон, закрывающий довольно правильное по форме лицо, и глубоко вздохнул.

– Друг, сигарета найдётся?

Из его уст это прозвучало весьма целесообразно, все мои мысли сразу рассеялись.

Я с удовольствием достал пачку и протянул ему.

– Благодарю. А огонёк будет?

Будет. Он закурил. Из-за присущего людям любопытства я стал разглядывать его тщательнее. Короткая стрижка, русые волосы и глаза. Ох, эти глаза, как много огня было в этих глазах, казалось, что его зрачки периодически переливались пламенем. Это были глаза, полные ненормального энтузиазма, одержимые неприступной целью, одна мысль, о которой заставила бы кого угодно содрогнуться.

– Как прошёл день? – неожиданно спросил он, бросив мне искромётный взгляд и шальную улыбку.

– Бывало и лучше.

– Кхм, не каждый день обвиняешься в смерти человека, верно?

Я чуть не подавился собственным языком от удивления.

– Что!? – кое-как вымолвил я.

Незнакомец лишь горячо рассмеялся.

– Не волнуйся, друг, всё в порядке. Всё будет в порядке…

Он тут же бросил недокуренную сигарету в сторону урны, моментально поднялся и стремительно исчез в усиливающемся тумане, оставляя мне целую кучу новых вопросов без ответов.

###

Самая первая утренняя мысль о том, что я всё-таки сошёл с ума, показалась мне вполне адекватной и объяснимой. Проклятый незнакомец окончательно сбил меня с толку.

Я лежал в своей грязной кровати, разлагаясь от своего бездействия. Любые телодвижения приносили мне боль, в том числе и попытки мыслительного процесса.