Простые вещи

— Добрый день, барон фон Гревениц, — поздоровался он, протискиваясь мимо. — И всего хорошего. У меня дела, дела…

Джис почти уже сбежал, но затем вернулся и спросил у меня:

— Вы любите публичные мероприятия? Театр, балет… оперу?

— Да не особо, — пожала плечами растерянно.

— Отлично. Так держать! — Затем склонился ко мне и ужасно громким шепотом сказал: — Не выходите замуж за Бримелла.

— А вы его знаете?

— Нет, но имя у него… Бе-е-е.

— Господин Грохенбау! — возмутился дядя.

Джис ослепительно улыбнулся и торопливо покинул мой дом.

От дяди удалось отделаться лишь к вечеру, и я смогла заняться записями Петера — артефакторика всегда успокаивала и проясняла разум. Список женихов, стоило дяде выйти из дома, тут же полетел в камин. Хотя не сомневаюсь, что у барона была своя копия.

Дни мои, до этого беззаботные и ленивые, внезапно оказались расписаны по часам. Я все же согласилась на занятия с тетушкой Адель и теперь два раза в неделю приезжала к ней домой, чтобы потренироваться в ментальной защите. Тренировка была довольно простой: тетушка пыталась заставить меня что-то сделать, а я должна была сначала распознать ментальное внушение, а затем суметь противостоять ему. Ни с тем, ни с другим справиться пока не могла, хотя моя наставница утверждала, что я делаю некоторые успехи.

— Смотри, прежде чем взять эту книгу, ты сделала небольшую заминку. Тебя что-то остановило?

Взглянув на томик дамских стихов в руках, я отодвинула его от себя подальше.

— Я почувствовала тревогу.

— Вот видишь? Твоя чувствительность, а вместе с ней и устойчивость к ментальной магии повысилась.

— Не понимаю, как это поможет мне, если я буду без сознания или во сне.

— Если ты отточишь свои навыки защиты до автоматизма, то они будут работать, даже если ты не контролируешь процесс.

Мне оставалось только верить. Верить и упорно заниматься, не обращая внимания на головную боль во время занятий и ночные кошмары после.

В университете у меня появился новый наставник, мастер Дерил, совмещающий преподавание и работу в департаменте магии. Уже немолодой и, к счастью, не любящий военную артефакторику. Но мы все никак не могли определиться с темой моей выпускной работы. Классическая артефакторика мне давно наскучила, а свои навыки в области ментальных чар публично демонстрировать не хотелось. Не после ограбления и моего похищения. Те варианты, что предлагал мастер, казались слишком банальными. Идею для моего дипломного проекта и способ ее воплощения неожиданно подсказал мне Анджей Котовский.

Почти каждый вечер я теперь проводила в квартире Петера, пытаясь разобраться в хитросплетении чар на спине роанца. Довольно скоро к нам присоединилась и Марта, теперь уже вполне официальная невеста моего друга. Конечно, она только еще изучала целительство, но многого нам от нее не надо было: привести Котовского в порядок, когда он в очередной раз терял сознание после наших с Петером экспериментов, и оказать помощь, когда доставалось нам. Мы работали в перчатках с напыленным на них металлом, но уж больно чары на спине Котовского оказались своенравными.

Я думала, мы поладим с целительницей, и даже где-то в глубине души надеялась, что нам удастся стать подругами, ведь в первую нашу встречу она была весьма дружелюбна. Но что-то изменилось с тех пор. Марта смотрела на меня с плохо скрываемой недоброжелательностью, хватала Петера за руку, когда я появлялась, и уже не отлипала от него до моего ухода. Шефнер-младший был необыкновенно терпелив к своей девушке, хотя и уставал от такой навязчивости. Если бы мы проводили время втроем, то рано или поздно все закончилось бы ссорой, но нас спасал Котовский — рядом с ним расслаблялась даже Марта, а я неожиданно для себя начала получать удовольствие от пустой дружеской болтовни ни о чем.

Петер оставался моим лучшим и единственным другом, но чаще всего мы с ним обсуждали все же артефакторику. Кроме того, его совсем не дружеское отношение ко мне создавало ненужное напряжение. С Анджеем же все было по-другому. Он тоже пробовал флиртовать со мной, но, наткнувшись на более чем прохладную реакцию, прекратил все попытки, при этом сохранив теплоту общения. Более располагающего к себе человека я еще не встречала. Петер тоже был весьма обаятелен, но при этом обладал столь изменчивым нравом, что его дружелюбие в момент могло смениться злой насмешкой или даже равнодушием. С моим другом всегда нужно быть настороже.