Простые вещи

— Но ему, судя по всему, и без тебя легко живется. Ты хоть знаешь, с кем он был вчера? — зло спросил Петер.

— Полагаю, с той, кого твой дядя назвал прошлым, с которым надо попрощаться.

— Видимо, очень недалеким прошлым, которое легко может перейти в настоящее. Неужели тебя это не злит?

Отпив из чашки остывший шоколад, я посмотрела в окно. Странно, снаружи было так солнечно и ясно, тогда как моему настроению больше подошел бы дождь. Он смог бы скрыть мои слезы, если бы я могла их пролить. Плакать из-за мужчины — что-то новое в моей жизни. Но стоило ли начинать?

— Софи?

— Нет, не злит. Меня это пугает.

— Ты боишься потерять его, — неверяще повторил мой друг. — Значит… он выиграл?

— У тебя или у меня? — горько пошутила я. Да и была ли это шутка? Противостояние характеров, целей, интересов. Вот что было между нами с Мартином Шефнером. Но я менялась, из-за своих ли чувств к нему или под его давлением… А он? Непохоже, что так.

— Думаешь, я буду несчастна с твоим дядей? — задала я вопрос, который мучил меня больше всего.

— Думаю, да.

Жестокий, искренний ответ. Но я не была уверена, что это может что-то изменить в моем выборе.

— Когда свадьба?

— Он не делал предложения. Да и я не приму его… сейчас.

— Хочешь покрепче привязать моего дядю к себе? — цинично спросил Петер. — Тогда вы друг друга стоите.

Вздрогнув, растерянно посмотрела на него.

— Как ты можешь так говорить?

— Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сдержан. Но… помнишь, я обещал быть твоим другом, несмотря ни на что? — Кивнула. — Я буду рядом, какой бы выбор ты ни сделала, — серьезно сказал Петер. — Даже если этот выбор — мой чертов дядя. И кем бы ты ни была — хладнокровной стервой, желающей власти любой ценой, или глупой наивной дурочкой, но ты моя дурочка и моя стерва.

Накрыв ладонь Петера своей, я сжала ее, не в силах произнести ни слова от сжавших горло чувств.

— Не позволяй ему сломать тебя, — попросил мой друг.

Покачала головой. Что-то я раскисла со всеми этими разговорами. Совсем не похоже на меня. Убрав ладонь, глотнула холодной воды, прочищая горло.

— Это еще не конец партии, — пообещала я чуть более уверенно. — Не надо смотреть на меня с такой жалостью. У меня есть некоторые планы, которые, боюсь, не понравятся твоему дяде. Если все получится, он будет в ярости. И признаюсь, я с удовольствием на это посмотрю.

В темных красивых глазах молодого мужчины напротив вспыхнули смешинки.

— Я могу поучаствовать в твоем замысле?

— Нет, тут я справлюсь одна или не справлюсь совсем. Но ты можешь помочь мне, рассказав об одном человеке.

— И о ком же?

— О Корбине Рихтере. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом элементалисте.

Решив не откладывать все в дальний ящик и боясь передумать, я в этот же день стояла под дверями полицейского департамента. Здание было старым, давно не ремонтируемым, от его стен ощутимо пахло плесенью, а деревянные половицы под ногами неприятно скрипели. За столом у входа сидел юноша в слегка великоватой для него форме. При виде меня он выпрямил спину и нервно оправил слишком длинные рукава.

— Простите, где я могу найти господина Рихтера?

— Вам назначено? — строго сказал юноша, делая вид, что ищет что-то в бумагах, и при этом постоянно косясь в мою сторону.

— Нет. А что, без записи нельзя? — расстроенно спросила я.

— Не знаю, — несколько растерянно ответил полицейский. — Я тут всего неделю. Вы первая, кто спросил мага.

— Я по делам. Это срочно. Очень срочно!

Порывшись в сумке, достала пропуск СБ. Теперь на меня посмотрели с уважением.

— Прошу прощения, госпожа маг. Вам в коридор налево, затем снова налево и по лестнице вниз. Кабинет господина Рихтера будет в самом конце.

Благосклонно кивнув, пошла в указанном направлении. Как и артефакторы, алхимики предпочитали быть поближе к земле, а то и вовсе селились в подвалах. Рихтер не был исключением. На нижнем этаже почему-то было гораздо теплее и суше, чем наверху. Наверное, работали какие-то заклинания, сохранявшие тепло и одновременно освежающие воздух. Мне показалось, что я даже учуяла запах лаванды. Дверь в конце коридора была приоткрыта, в кабинете горел свет. Не рискнув постучаться, я заглянула внутрь.

Элементалист сидел на потертом ковре, медитируя с закрытыми глазами, у него было такое спокойное и отрешенное лицо, но сопел он уж больно громко. Когда маг начал крениться в сторону и захрапел в полную силу, я не выдержала и постучала о косяк. Вздрогнув, Рихтер открыл глаза.

— Вы… э-э-э? Мы знакомы?

— Да, мы виделись вчера. И до этого тоже. София Вернер.

— А, та, которая Гревениц… Заходите-заходите, фрейлейн. Пришли с повинной?

— С повинной?

— Ну да, признаваться в причастности к покушению на Мартина Шефнера.

Я шагнула в кабинет и осторожно уточнила:

— Это вы так шутите?

— Я всегда серьезен, — с улыбкой почти до самых ушей заявил Рихтер, потягиваясь. — Давайте сразу к делу. Видите, я занят.

— Вы спали! — не выдержала я.

— И что? Сон, между прочим, очень важен. И вообще я весь в нетерпении. Что могло привести столь юную и очаровательную особу в мою берлогу?

Собравшись с духом, выпалила: