Простым ударом шила

— Не счел своим долгом. Своим первейшим долгом я считаю долг перед моей фирмой, в которую мечтаю вернуться сразу же, как только закончится эта проклятая война. Не поймите меня неверно. Я не злоупотребил служебным положением, чтобы помочь своей фирме в ущерб государству. Настолько мне совести хватает. К тому же я не мог не понимать, что в дальнейшем это имело бы для меня плачевные последствия. Но я не видел причины, почему бы отчасти не использовать рабочее время для того, чтобы приглядеть за деятельностью наших конкурентов, самым опасным из которых является Вуд. Как я уже сказал, именно дело Бленкинсопа впервые открыло мне глаза на то, что происходит, и я решил держать руку на пульсе. Меня мало заботили моральный облик Вуда и его преступления, потому что был уверен: долго ему это не может сходить с рук. Но я увидел возможность поглубже заглянуть в его фирму и изучить методы ее работы, вот почему и сблизился с ним.

— Значит, именно это стояло за видимостью «сюжета»?

— «Сюжет» был исключительно подходящей для моих целей затеей. Поначалу это была игра, призванная скоротать зимние вечера. Я был сыт по горло тем бриджем, которым развлекаются в «Фернли». Что касается мисс Кларк и миссис Хопкинсон, то для них «сюжет» так и остался игрой, однако Вуд очень скоро увидел в нем отличное прикрытие для своей гнусной деятельности. Одновременно с этим он действительно заинтересовался «сюжетом» как основой для будущего романа. Видите ли, в нем живут два человека: бесчестный мелкий бизнесмен и второсортный, однако серьезно относящийся к своему сочинительству литератор. Весьма занятный объект для психологического изучения. Пожалуй, не менее занятный, чем мисс Дэнвил. Наблюдение за ее невротическими реакциями на происходящее представляло для меня дополнительный интерес. Я был очень разочарован, когда эксперимент оборвался столь внезапным образом. Но Вуд всегда оставался моим главным объектом. Было очень забавно наблюдать, как он меня обманывает, и водить его за нос.

— С вашей точки зрения, Вуд один участвовал в этом деле? — спросил Моллет.

— Нет. Вы совершенно справедливо отметили в своем докладе, что у него должен быть помощник. Его сообщницей являлось существо с фарфоровым личиком из машинописного бюро, которое большую часть свободного времени проводит в разных барах с юнцом Рикаби. Вуд платил ей — весьма скудно, должен заметить — за то, чтобы она делала лишние копии тех бумаг, которые могли представлять для него интерес. Но она играла ничтожную роль.

— Последний вопрос, мистер Иделман. Когда вы без спросу изъяли мой доклад, я надеюсь, вы не показывали его Вуду или кому-то другому…

— Боже сохрани! Конечно, нет. Конфиденциальность вашего доклада сохранена в такой же неприкосновенности, как если бы он был доставлен Петтигрю непосредственно. Можете в этом не сомневаться.

— Рад слышать. Так вот, когда вы похищали его, вы, очевидно, находились очень близко к двери буфетной?

— Разумеется, — с готовностью согласился Иделман. — Чтобы не оставалось неясностей: я подгадал свой приход к тому времени, когда курьер только-только оставил бумаги на полке в коридоре. Я даже слышал его шаги на лестнице, которая ведет в курьерскую. Это означало, что он только что поставил чайник на газовую плиту. Не знаю, сколько времени кипятится чайник — у Вуда, естественно, есть точные записи на этот счет, — но, потратив минуты полторы на поиск нужной папки, я имел еще минимум пять минут, чтобы ретироваться прежде, чем он засвистит. За эти полторы минуты я не видел в коридоре никого.

— Благодарю вас, — сказал Моллет.

Иделман встал и направился к выходу, но у самой двери обернулся:

— Между прочим, он из тех людей, которых ничего не стоит расколоть при допросе. Полагаю, вы все еще занимаетесь делом о черном рынке? Если я правильно разгадал его психологический тип, он не убийца. Но безусловно, судить вам. Всего доброго!

— И что вы об этом думаете? — спросил Джеллаби.

Моллет довольно потер руки.

— Если он говорил правду о «сюжете», а я склонен думать, что так и есть, то, похоже, одна часть моего расследования завершится очень скоро. А это означает, что я сохраню лицо в Ярде и осчастливлю управляющего.

— Но мы ни на дюйм не приблизились к аресту убийцы мисс Дэнвил, — мрачно напомнил Джеллаби. — Всего лишь выяснили, что есть еще один подозреваемый, не имеющий алиби.

— Да, — признал Моллет. — Мы все еще не обнаружили недостающее звено, а если обнаружили, то не распознали его, что в принципе одно и то же. — Он взглянул на часы. — Как раз наступает момент, когда должен был бы засвистеть чайник, — заметил он. — Интересно, сумею ли я растрогать мисс Ансворт настолько, чтобы она организовала нам по чашке чаю?

Спустя десять минут он вернулся с победным видом, неся поднос с чаем.