Простым ударом шила

— А я могу вас заверить, что это не так, — огрызнулся Петтигрю, намеренно игнорируя явный намек на его недостаточную деликатность. — Приведу лишь один пример. Вчера я случайно наткнулся на страницу, посвященную Филипсу, и увидел, что ваш инспектор отметил, будто миссис Филипс умерла в тридцать четвертом году. Это незначительный факт, но…

— Тишина в зале! — донесся леденящий душу голос с судейской скамьи, и Петтигрю осознал, что он, как никто свято чтивший судебный церемониал, говорит почти вслух и мешает процедуре предъявления обвинения в двоеженстве.

— Но она действительно умерла в тридцать четвертом году, — прошептал инспектор десять минут спустя, когда с двоеженцем было покончено. — Я сам назвал Джеллаби эту дату.

— Тогда это ваша ошибка. Она умерла в тридцать первом.

— В тридцать четвертом.

— В тридцать первом.

— Уверяю вас, сэр, я видел свидетельство о смерти, оно датировано двенадцатым апреля тысяча девятьсот тридцать четвертого года.

— Но это какая-то ерунда, инспектор. Я точно знаю, что ее завещание было признано действительным в тысяча девятьсот тридцать первом году. Поверенный не мог ошибиться на этот счет. Могу показать вам его письмо, если вы… О Господи! Наша очередь.

Дело «Король против Бленкинсопа», несмотря на признание себя виновным со стороны обвиняемого, разбиралось более сорока пяти минут. А могло затянуться и еще дольше. Прежде чем перейти к очень простым фактам самого дела, Флэку как обвинителю пришлось для начала долго убеждать никак не хотевшего верить судью в том, что такое учреждение, как Контрольное управление мелкой продукции, действительно существует, а потом знакомить с Правилами и Регламентами, которыми оно руководствуется в своей деятельности. Этот процесс отнюдь не облегчала его невыносимо нудная манера изъясняться. Ответчики поручили ведение защиты Баббингтону, самому модному и дорогому королевскому адвокату в Южном судебном округе, и хотя то, что ему надлежало сказать в пользу смягчения наказания, могло уместиться в двух предложениях, он умудрился растянуть свое выступление на двадцать минут. Баббингтон всегда гордился тем, что полностью отрабатывает деньги клиента, а в этот раз его многоречивость была оценена весьма умеренной ставкой в пятнадцать гиней за минуту. Однако расходы на защиту и солидный штраф, наложенный на ответчика, сыграли свою роль: долг по налогу на сверхприбыль был снижен до весьма разумной цифры.

Пока длилась эта тягомотина, офицер полиции, ответственный за расследование, и официальный свидетель со стороны обвинения сидели рядом, витая мыслями далеко от дела, в разбирательстве которого номинально участвовали. Если бы одного из них в тот момент вызвали в свидетельскую ложу давать показания, оба явили бы собой весьма индифферентных участников процесса. Петтигрю ломал голову над проблемой, которая на первый взгляд казалась совершенно не важной и которую, останься он с ней один на один, он наверняка отбросил бы как незначительную ошибку со стороны обычно исключительно добросовестного поверенного. Но он видел, что Моллет, всегда такой уверенный и непоколебимый, разве что не дрожал от сдерживаемого волнения. Его состояние оказалось заразительным, хотя Петтигрю не мог пока объяснить его причины. Что-то носилось в воздухе, что-то гораздо более важное для него, нежели все Контрольные управления, вместе взятые. Он поймал себя на том, что тоже внутренне дрожит. Интересно, что Моллет прячет в рукаве? Господи, неужели это дурацкое дело Бленкинсопа никогда не закончится?

Ни один подсудимый, наверное, никогда не ждал вынесения приговора с таким нетерпением, с каким ждали его сейчас Моллет и Петтигрю, но когда судья в конце концов закончил свою длинную речь, ни тот ни другой понятия не имели, какое решение он вынес. Лишь только затих звук последнего судейского слова, инспектор схватил своего соседа за руку с такой силой, что тот чуть не вскрикнул от боли.

— Вы только что упомянули о некоем письме, мистер Петтигрю, — хрипло зашептал он. — Это то письмо, которое вы показали мисс Дэнвил вечером накануне ее убийства?

— Да.

— И в нем тридцать первый год указан как год смерти миссис Филипс?

— Да.

— И вы сказали об этом также миссис Хопкинсон?

— Да, но какое…

— Связь, сэр! Я еще не знаю, что это значит, но не сомневаюсь, что недостающее звено наконец найдено! Звено, которое я искал все это время!

Похоже, боль помогла Петтигрю внезапно прозреть.

— Бог мой, инспектор! Кажется, я понял! — воскликнул он. — Если такое в принципе возможно, то именно это и было проделано! Но действительно ли такое возможно? Это мы и должны выяснить!

Совершенно пренебрегая теперь правилами приличного поведения в зале суда, он стал шумно пробираться к выходу, таща за собой инспектора. В коридоре они увидели шедшего навстречу им Флэка, его совиная физиономия сияла от самодовольства.

— Ну, Петтигрю, — начал он, едва завидев приятеля, — думаю, это совсем недурной результат, не так ли? Эти Правила и Регламенты немного мудрены, но, полагаю, я не выронил ни одного кирпичика.