«Либеральная демократия вряд ли сможет утвердиться или действовать эффективно,если она существует в рамках культуры с преобладанием ценностей выживания, где свобода человека имеет второстепенное значение по сравнению с соответствием социальным нормам и подчинением государственной власти. В такой ситуации харизматический лидер может без труда нагнетать в обществе ощущение нависшей над страной угрозы, создавать благоприятные условия для давления социальных групп на индивидов и обеспечивать согласие населения с авторитарной по своему характеру властью — вплоть до поддержки людьми отмены их собственных гражданских прав. <...>
Люди, поглощенные заботами о физическом выживании, придают меньшее значение эмансипации личности, а потому с большей готовностью принимают — а порой и требуют — ограничения политических и гражданских свобод, составляющих суть демократии. И, напротив, социально-экономическое развитие ослабляет такого рода ограничения независимости людей, увеличивая объем экономических, когнитивных и социальных ресурсов. Проявлением этого становится "культура самовыражения", в рамках которой демократия воспринимается как форма правления, наиболее подходящая для максимального усиления свободы выбора».
Ленин появился на свет в 1870 г. — через 9 лет после завершения многолетней борьбы российской общественности за отмену рабства. Сформировался как личность Владимир Ильич в самом конце 1880-х, когда вопрос о крепостном праве совсем уже отошел в историю, однако консервативный режим Александра III тормозил осуществление дальнейших перемен. Иными словами, будущий вождь не ценил Великие реформы 1860-х, поскольку получил их готовыми, но ощущал на себе гнет царизма, который на фоне буржуазных свобод Запада казался режимом, совершенно не пригодным для нормального существования.
Вместе с Лениным сформировалось целое поколение людей, не ценивших достигнутое их отцами, но стремившихся к дальнейшим преобразованиям. Среди деятелей 1917 г. имелись политики с разными взглядами, и далеко не все они были авантюристами большевистского типа, но сближало их общее неуважение к старому режиму. Аристократия презирала его за распутинщину, интеллигенция — за отсутствие демократии, народ — за нежелание дать фабрики рабочим, а землю — крестьянам. Между собой эти люди почти ни в чем не сходились, кроме одного: все готовы были к крутым переменам. И даже тот, кто потом одумался, бросился бороться с большевиками, лишь когда они уже укрепились во власти.
Большевистский режим, как ни странно, рухнул в конце 1980-х примерно по той же причине. Ушли в мир иной те поколения, для которых борьба с царизмом была делом священным, тогда как политики новой волны достигнутого не ценили. Идеалисты-шестидесятники хотели реформированного социализма, директора заводов — номенклатурной приватизации, молодежь — джинсов и рок-музыки. Все вместе хотели колбасы без очереди и абсолютно не реагировали на слова официальной советской пропаганды о том, что при капитализме, мол, не каждый трудящийся имеет деньги на колбасу.