Просвещать и карать. Функции цензуры в Российской империи середины XIX века

Давно назревшая цензурная реформа была задачей далеко не простой. Она требовала согласовать позиции множества ведомств, контролировавших печать и постановки. При этом высокопоставленные чиновники в большинстве своем не желали расставаться с правом контролировать прессу, но стремились избежать ответственности за цензуру, регулярно губившей их карьеры (достаточно вспомнить отставку С. С. Уварова с поста министра народного просвещения, ставшую последствием конфликта с Комитетом 2 апреля 1848 года). Не меньше ожидали реформы и писатели, уставшие от мелочного контроля со стороны цензоров. Как представитель и писательских, и бюрократических кругов, Гончаров стремился участвовать в процессе реформ – с противоречивыми результатами.

Реальная практика цензорской деятельности мешала Гончарову и его единомышленникам использовать цензурное ведомство как эффективный институт, участвующий в реформах. В этих условиях оставалось попытаться сделать цензуру более современной и эффективной. Такая задача, однако, требовала взаимодействия не только с литераторами и рядовыми цензорами, но и с наиболее значимыми государственными деятелями Российской империи, включая императора, способными ускорить и направить ход реформ. В этой главе мы рассмотрим участие Гончарова в нескольких попытках преобразований. Взгляд на эти попытки с точки зрения их рядового участника позволит нам не только уточнить некоторые представления, сложившиеся в исторической литературе. Описывая историю реформ глазами их участников и исполнителей, мы сможем понять, насколько внутренне противоречивы были эти попытки, что станет особенно ясно в финале главы, где мы рассмотрим их на фоне аналогичных процессов, происходивших в немецкоязычных странах.

1. «…действовать по цензуре в смягчительном духе»: Министр Норов и попытки либерализации цензурного ведомства

Возможность изменить ситуацию в цензуре представилась Гончарову в начале 1858 года, когда товарищ министра народного просвещения Вяземский при участии Гончарова составил записку министра А. С. Норова о смягчении цензуры, прочитанную в присутствии императора во время заседания Совета министров и встреченную резкой критикой. Никитенко в дневнике излагает этот эпизод так:

Говорят, министр народного просвещения потерпел сильное поражение в заседании совета министров в прошедший четверг, где он докладывал. Начало доклада, по-видимому, было хорошее. Министр прочитал записку о необходимости действовать по цензуре в смягчительном духе. Записку эту писал князь Вяземский с помощью Гончарова. Против Норова восстал враг мысли, всякого гражданского, умственного и нравственного усовершенствования, граф Панин. Он не лишен ума, а главное – умеет говорить. Бедный Норов начал было защищать дело просвещения и литературы, но защита его, говорят, вышла хуже нападок. Панин, разумеется, восторжествовал, и цензуре велено быть строже (Никитенко, т. 2, с. 9; запись от 18 января 1858 года).

Исследователи, обращающиеся к этому эпизоду из истории цензуры, обычно ссылаются именно на дневник Никитенко или небольшой фрагмент записки, опубликованный в одном из ведомственных изданий, выпущенных в рамках подготовки цензурной реформы160.