Читаем Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке полностью

Для плантатора Т. Джефферсона вообще был характерен аграрный романтизм, разделяемый также и Б. Франклином, наложивший свой отпечаток на идеологию «джексоновской демократии». В отличие от физиократов, основой успешного ведения сельского хозяйство считавших крупные земельные угодья, Джефферсон мечтал о республике трудолюбивых фермеров, которых он считал «божьими избранниками». «Всеми средствами надо добиваться, — утверждал он, — чтобы как можно меньше людей оставалось без небольшого участка земли. Мелкие собственники — самая ценная часть государства»[1128]. Как полагает М. Н. Захарова, на эгалитаристские устремления Джефферсона несомненное влияние оказали идеи Руссо и Мабли, поскольку рассуждая о путях преодоления социального неравенства, он явно предполагал, как в свое время и Руссо, что этому могут способствовать более справедливые законы о наследовании собственности и «освобождение от налога владений с доходами ниже известного уровня и обложение налогом более крупной собственности в геометрической пропорции, по мере увеличения ее размеров»[1129].

Как показывает история пребывания самого Джефферсона в должности президента, реализовать на практике «царство разума», идею социальной гармонии, укрепить республику мелких независимых фермеров оказалось невозможно. Америка с самого своего основания как независимого государства уверенно развивалась по буржуазному пути. Романтические мечтания о возможности законсервировать идиллическую сельскую Америку разбивались о капиталистическую реальность. Как практик, а не как теоретик, Джефферсон вынужден был признать многие пункты гамильтоновской программы и уже в первом ежегодном послании Конгрессу объявить, что «сельское хозяйство, мануфактуры, торговля, мореплавание являются четырьмя столпами нашего процветания»[1130].

В английском Просвещении американцам импонировали его оптимизм, вера в незыблемость прогрессивного пути развития человечества, конструктивизм, практицизм, вера в благотворное воздействие реформ на исправление пороков общества и его позитивное преобразование[1131]. Как отмечают Т. Л. Лабутина и Д. В. Ильин, еще в 1693 г. Д. Дефо опубликовал памфлет «Очерк о проектах», в котором вынес на рассмотрение общественности серию проектов: о создании банковской системы, строительстве общественных дорог, организации обществ взаимопомощи, социальном страховании и т. д.[1132] Основные пути достижения совершенного общества английские просветители усматривали в пропаганде и распространении знаний, образования людей, а также в воспитании в них высоких нравственных принципов, что было характерной чертой и американского Просвещения.

Реформаторский импульс американцев ярче всего выразился в сложную и противоречивую эпоху «джексоновской демократии»[1133]. По мнению В. В. Согрина в этот период противоборствовали две тенденции либерализма: умеренно-элитарная, представленная в идеологии партии вигов, в идейном плане явившейся преемницей федералистов в качестве выразительницы интересов торгово-промышленных кругов и эгалитарно-демократическая модель, представленная демократической партией, представлявшей блок сил, оппозиционных финансово-промышленной аристократии. При этом он подчеркивает, что «джексоновская демократия» закрепляла и развивала либерально-демократические ценности для белой Америки, исключая женщин. «Равенство возможностей» оставалось запретным плодом для «варварских рас» индейцев и чернокожих[1134].

В американской историографии по поводу «джексоновской демократии» до сих пор ведутся жаркие споры, напоминающие, по словам Н. Н. Болховитинова, басню о слоне и шести слепых, которые никак не могли решить, что собой представляет это животное — бивень, хвост, ухо, ногу или бок[1135]. Не случайно для анализа потока противоречивой исторической литературы о Джексоне и его реформах требуются целые историографические обзоры. Так, редактор антологии «Джексоновская демократия: миф или реальность?» Дж. Л. Багг выделил целый ряд довольно спорных направлений в историографии: «демократическую школу», «новую критическую школу», «школу символизма и психологии» в изучении этого периода[1136].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Главный миф XX века
1937. Главный миф XX века

«Страшный 1937 год», «Большой террор», «ужасы ГУЛАГа», «сто миллионов погибших», «преступление века»…Этот демонизированный образ «проклятой сталинской эпохи» усиленно навязывается общественному сознанию вот уже более полувека. Этот черный миф отравляет умы и сердца. Эта тема до сих пор раскалывает российское общество – на тех, кто безоговорочно осуждает «сталинские репрессии», и тех, кто ищет им если не оправдание, то объяснение.Данная книга – попытка разобраться в проблеме Большого террора объективно и беспристрастно, не прибегая к ритуальным проклятиям, избегая идеологических штампов, не впадая в истерику, опираясь не на эмоции, слухи и домыслы, а на документы и факты.Ранее книга выходила под названием «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века»

Дмитрий Юрьевич Лысков

Политика / Образование и наука
Политическое цунами
Политическое цунами

В монографии авторского коллектива под руководством Сергея Кургиняна рассматриваются, в историческом контексте и с привлечением широкого фактологического материала, социально-экономические, политические и концептуально-проектные основания беспрецедентной волны «революционных эксцессов» 2011 года в Северной Африке и на Ближнем Востоке.Анализируются внутренние и внешние конфликтные процессы и другие неявные «пружины», определившие возникновение указанных «революционных эксцессов». А также возможные сценарии развития этих эксцессов как в отношении страновых и региональных перспектив, так и с точки зрения их влияния на будущее глобальное мироустройство.

авторов Коллектив , Анна Евгеньевна Кудинова , Владимир Владимирович Новиков , Мария Викторовна Подкопаева , Под редакцией Сергея Кургиняна , Сергей Ервандович Кургинян

Политика / Образование и наука