Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

Гаррисон считал своей задачей формировать общественное мнение в духе нетерпимости к рабству. Он требовал отмены рабства немедленно и без всякой компенсации рабовладельцам. В его газете постоянно публиковались материалы «с мест», содержащие факты о жизни рабов, подробные отчеты о деятельности антирабовладельческих обществ и их акциях. Он перепечатывал полностью материалы из других газет, даже враждебные аболиционизму, давая попутно собственные комментарии[1370]. Такой журналистский прием позволял создавать уверенность читателей в объективности позиции редактора. Довольно часто на страницах газеты появлялись возмущенные письма рабовладельцев с комментариями Гаррисона, что позволяло ему углублять полемику. Именно апелляцию к общественному мнению, моральное осуждение рабовладельцев он считал важнейшей задачей аболиционистского движения, в связи с чем отрицал любые насильственные действия против рабства[1371].

Фактически всю жизнь Гаррисон посвятил борьбе за отмену рабства, которую он рассматривал как религиозный долг. Он подвергался оскорблениям, клевете, преследованиям, но ни разу не изменил своим взглядам и своему делу. «Я пришел к твердому намерению, — писал У. Л. Гаррисон, — причинять как можно больше неудобств рабовладельцам и их защитникам. Они будут вынуждены выслушивать меня и содрогнутся от моего тона и от количества моих речей. Никто не останется равнодушным, люди либо полюбят, либо возненавидят меня»[1372]. О страстном и непримиримом тоне «Liberator» свидетельствуют многие его публикации. «Рабовладелец — наиболее ненавистный объект, его цели чудовищны, он заслуживает только отвращения… Он — жесточайший враг человека и наихудший слуга Господа. человек, подобный волку в своей жестокости, который наносит плетью раны на тела своих жертв и наслаждается их страданиями»[1373]. Гаррисон объявлял рабство не «вынужденным злом», а «проклятым преступлением», считая рабовладельцев низкими и презренными людьми. Как пишет К. Беккер, это было бескомпромиссное наступление на рабство как преступление и на рабовладельцев как преступников[1374]. В публицистике У. Л. Гаррисона прослеживается серьезное влияние пуританских корней раннего английского Просвещения, наследие идей, рожденных Английской буржуазной революцией 1640-х гг. с ее призывом: «Сопротивление тиранам угодно Богу». Несомненным было и воздействие как Первого, так и Второго религиозного Пробуждения в Америке, способствовавших формировании радикальной политической концепции американского пуританизма. Пуританизм стал своего рода «связующим звеном» между традиционными религиозными представлениями и более свободным, рационалистическим мировоззрением в работах радикальных пуританских авторов XVIII в. (Дж. Уайза, Дж. Мэйхью и др.). В философских сочинениях радикальных пуританских священников были четко выражены идеи свободы и естественных прав человека.

Никакие угрозы не могли запугать и заставить У. Л. Гаррисона прекратить агитацию. Так, после восстания Н. Тернера в 1831 г., южане обвинили его в подстрекательстве, за его голову в Джорджии была обещана награда в 5 тыс. долл. Его ненавидели смертельно, именуя не иначе как «врагом Союза, подстрекателем убийц, дьяволом во плоти»[1375]. Глубоко религиозный и фанатично преданный идее свободы, он неуклонно шел к своей цели, постоянно утверждая в общественном мнении мысль о греховности и преступности рабства. Газета «Liberator» писала: «Мы утверждаем, что рабство является пятном на нашей национальной репутации, клеветой на нашу Декларацию независимости, грехом против Бога, который подвергает нас грозному суду и который обязывает нас немедленно раскаяться и отказаться от него»[1376]. При этом Гаррисон не допускал применения насилия ни в какой форме. Только слово, убеждение, настойчивый призыв — единственно допустимые средства в борьбе с рабством[1377].

Гаррисон осуждал большинство христианских церквей и сект, которые, по его мнению, попустительствуя рабству, предали заветы христианской религии. Главным его противником оказалось либеральное духовенство Новой Англии, к которому он обратился в одной из своих первых статей со словами: «Проповедникам религии всех деноминаций следует безоговорочно свидетельствовать против рабства. Они не должны ни поддерживать его, ни смягчать…»[1378].