Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

В духе просвещенческого механицизма таких министров и таких ставленников двора можно было бы заменить автоматами. Автор под псевдонимом «Англичанин» приводил рассказ о неком мелком немецком принце, который не хотел разорять подданных налогами и завел себе армию из 40 восковых солдат, приводимых в движение часовым механизмом. И почему бы в Великобритании не завести восковых придворных и восковое министерство?[298] Живые же министры были определенно неспособны действовать во благо империи. В феврале 1768 г. в «Boston Gazette» было помещено ироническое эссе о пользе плохих министров. В частности, принимая тиранические меры, они побуждали народ отстаивать собственные права. Так родились Великая хартия, Habeas Corpus, Билль о правах. «Хотя плохие министры — проклятие времени. Но для последующих веков они приносят некоторую пользу. Они стоят в истории, как бакены, и предупреждают о тех скалах, о которые разбились наши предшественники», — рассуждала газета[299].

В остальном политика министерства, безусловно, гибельна. «Essex Gazette» восклицала: «Милая Британия! Что станет с тобою, если такая вот министерская власть продлится хотя бы еще немного?»[300]

Армия также является важнейшим политическим и социальным институтом любого государства. В отношении общества к ней сказывается принятие или непринятие государственности в целом. В 1767–1770 гг. постоянная профессиональная армия стала предметом оживленного обсуждения в американских колониях. Более того, именно имидж армии стал во многом тем рычагом, при помощи которого С. Адамс и его единомышленники-виги смогли разрушить традиционные представления колонистов об имперской власти.

В этом американские виги также опирались на наработки европейских просветителей и английскую конституционную традицию. С. Адамс ссылался на «Петицию о праве» и «Билль о правах», где говорилось, в частности, о недопустимости постоянных армий в мирное время[301]. «Boston Gazette» помещала рассказ о Свифте, который «питал смертельную антипатию к постоянным армиям в мирное время и держался мнения, что наши свободы никогда не будут установлены на прочном основании, пока не возрожден древний закон, по которому наши парламенты переизбираются ежегодно»[302].

В английской политической литературе (в том числе у Свифта) тема постоянной армии действительно занимала почетное место. Правда, важнейший для американских вигов 1760-х гг. авторитет — Локк — не занимался проблемой постоянных армий специально. Однако в «Мыслях о воспитании» он с сочувствием писал о практике древних народов выбирать своих полководцев из среды людей сугубо мирных профессий: «Гедеон у евреев был взят от молотила, а Цинциннат у римлян — от плуга, чтобы командовать войсками их стран против врагов; очевидно, их умение искусно управлять цепом или плугом и хорошо работать этими инструментами не мешало им искусно владеть оружием и не делало их менее способными в делах войны и государственного управления. Они были великие полководцы и государственные люди и в то же время сельские хозяева»[303].

Зато теоретики начала XVIII в. подробно разработали данную проблему. Для Болингброка постоянная армия была явлением того же порядка, что бедность народа и коррупция. Содержание такой армии — «порочная политика»[304]. Джонатан Свифт рассматривал проблему постоянных армий в 20-м номере «Examiner». Он противопоставлял современности пример греческих полисов и республиканского Рима: «Армии этих государств состояли из их собственных граждан, которые не брали платы, потому что война непосредственно их затрагивала… и не отличались от прочего люда»[305]. Происхождение наемных армий Свифт возводил к двум источникам. Первый из них: наемники были механизмом узурпации власти для различных тиранов в греческих и итальянских республиках. Второй: крупные государства использовали наемников для покорения отдаленных земель. Следовательно, наемные армии были опасны для политической свободы. Писатель особо подчеркивал необходимость абсолютного подчинения военной власти гражданским властям[306]. Показательно, что в Бробдингнеге, во многом воплотившем представления автора об идеальном государстве, постоянной армии не было. Зато имелось ополчение, состоявшее из купцов в городах и из фермеров в сельской местности[307].

Обращались к данной теме и французские просветители. Монтескье неодобрительно упоминал «многочисленные постоянные армии, которые содержатся даже тогда, когда они совсем бесполезны и служат лишь удовлетворению тщеславия»[308]. Писал на данную тему и Вольтер. В «Кандиде» (1759) солдаты-наемники предстают как устрашающая и губительная сила. Они мучают, убивают, насилуют — словом, ведут себя именно так, как вели себя солдаты английского гарнизона согласно вигскому дискурсу[309].

Итак, в просвещенческой политической мысли существовал определенный консенсус по вопросу о постоянных армиях. В рамках сложившейся парадигмы американские виги и восприняли появление в колониях английских регулярных войск.