Просветление и другие заблуждения

Карл: На какое–то время твой защитный панцирь, фильтр твоих представлений исчезает. Остаётся только незнание. Обнажённость, свободная от всякого определения того, чем ты являешься. И эта обнажённость остаётся. Она осознаёт сама себя. В ней не может удержаться ни одна идея. Она вибрирует в словах, стирает твои представления, по крайней мере на время, пока те не появятся снова. И через некоторое время ты можешь осознать, что идеи — это всего лишь идеи.

В.: И от этого осознания есть какая–то польза?

К.: Нет Никакой, если остаётся осознающий.

В.: Верно. Осознающий — это я: это же мне хотелось бы, чтобы в этом была какая–то польза.

К.: С этим ничего не поделать. Осознающий умирает только тогда, когда это случается. Это называется Милостью. Осознающий отступает с еле слышным «асса», поняв, что с тем, чем ты являешься, никогда ничего не может случиться.

В.: Никогда ничего не может случиться — но разве обнажённость не означает уязвимость?

К.: Да, защитного панциря больше нет. Самореализация означает абсолютную беззащитность. Ты сопереживаешь всему, что возникает в твоём восприятии. Ты больше не можешь сказать «нет» чему бы то ни было. Ты полностью являешься тем, что познаёшь. Ты полностью являешься тем, что находится в твоём восприятии. Здесь нет разделения на воспринимающего и воспринимаемое.

В.: Звучит впечатляюще.

К.: Многие из тех, кто испытывает это, но не понимает этого, оказываются в психиатрической больнице. Больше нет фильтра «я». Вся информация внешнего мира вливается неотфильтрованной. И говорим мы здесь об этом на тот случай, если это произойдёт. Чтобы ни у кого не поехала крыша.

В.: Или для того, чтобы мы хотя бы знали, почему она поехала.

К.: Я могу только указать на то, насколько глупо с этим бороться. В защитном панцире «я», — мышления — имеется представление о том, что есть что–то ещё помимо тебя. Что есть кто–то, с кем может что–то случиться. Но ты есть то, что существует без второго. И всё, что касается тебя, всё, что ты переживаешь, есть ты сам. Это и есть самореализация.

В.: И только защитный панцирь мешает ей?

К.: Да, и я не могу снять его с тебя. Ведь это бы ещё и означало, что с тобой что–то не так. Но нет ничего ненормального в том, чтобы иметь панцирь, пока он есть. Когда–нибудь он отвалится. Самое позднее — со смертью. Он мог бы отвалиться уже сейчас. Тогда бы ты увидел, что ты не можешь защищать себя.

В.: Иногда я это вижу.

К.: Например, когда ты влюбляешься. Ты не можешь принять решение, влюбиться или не влюбиться. Это просто происходит. Ты беззащитен. Чувство полного пребывания в любви и полной беззащитности — твоё естественное состояние.

В.: Но это то состояние, которое я могу отчётливо испытать.

К.: И ты, если так должно быть, испытаешь его уже не относительно, а абсолютно. Это значит: больше не будет того, кто испытывает это состояние. Никто бы и не смог его вынести. Это сопереживание, в котором всё вливается в твоё осознание и в твой эмоциональный мир, — для «я» невыносимо. Но для Я оно абсолютно естественно.

В.: Однако, звучит напрягающе.

К.: Когда нисходит Милость, возникает Пустота, в которой больше не может быть личности. С этим осознанием вспыхивает адское пламя, в котором маленькое «я» существовать не может.

В.: Ты сказал «адское пламя»?

К.: Назови это Милостью или адским пламенем. Никто не может предотвратить этого и никто — способствовать. Милость — это тайна, и действует в мистической сфере. Необусловлено, неконтролируемо.

В.: Однако, присутствие на сатсанге вызывает её к действию?

К.: Или не вызывает. Присутствие не является условием. Сатсанг не является условием. Не существует условия. Но возможность всегда остаётся.

В: Я только заметил, что с тех пор, как стал чаще бывать на сатсангах, у меня начались проблемы со сном.

К.: На других я действую, как снотворное. Но если должно случиться так, что посредством бессонницы ты узнаешь, чем являешься — а ты являешься Бессонницей в себе! — тогда это произойдёт таким образом. То, чем ты являешься, никогда не пробуждается и никогда не спит. Сон и бодрствование возникают в этом как состояния. Но то, чем являешься ты, не знает сна. Это осознавание никогда не спит и всегда полностью присутствует, даже в глубоком сне. Если бессонница — твой путь к этому никогда не спящему осознаванию, замечательно!

В.: Но у меня начинаются головные боли…

К.: А почему тебе должно быть легче, чем мне? У меня были пять лет мигреней, бессонница. Я всё время погружался в какофонию света и редко возвращался в нормальное состояние. Когда энергия высвобождается, такое может случиться.

В.: Звучит очень заманчиво.