Протей, или Византийский кризис

Он родился в год черного петуха и зеленой собаки, в год скверного начала первой икарийской войны. Аэродром в хорватском Умаге повредило землетрясением, и ни на Корфу, ни на Сицилию улететь было нельзя, мальчик родился в гостевом покое, во дворце князей Фоскарини, князь Марко почел за честь быть крестным отцом новорожденного византийского принца. В итоге мальчик оказался католиком в православной семье. Отец ни при каких обстоятельствах не стал бы ссориться с князем. В смысле престолонаследия младший сын был для него полной обузой: именно такие соправители прежнюю империю и погубили. Константин Ласкарис мало обращал на него внимание, отдал в школу первой ступени, не отпустив даже в Палермо: дети наркобаронов — самое уязвимое их место, даже если в охранниках двое громил, притом оба греки с Корфу. В результате Христофор научился относительно грамотно читать и писать на итальянском и греческом, да еще обращаться с компьютером. Еще ему преподавали рисование, арифметику, музыку, географию, историю и физкультуру, и тут он не научился ничему.

Ни в средние классы, ни в старшие барон отпустить мальчика не рискнул. Он препоручил его домашним учителям, которых поселил на вилле в Ласкари, и знать не хотел — чему они парня научили. Научили его так, что парню в шестнадцать уже пришлось лечиться. По счастью, болезнь оказалась хоть и прилипчивой, но простой, а для неловких сотрудников у Константина всегда имелась возможность сменить профессию. Он трудоустроил всех троих на одно из своих далеких предприятий и куда девать Христофора — тоже придумал.

Думать главе семейства теперь приходилось больше, чем делать. Запутанные византийские законы о престолонаследии будущему императору приходилось учитывать вдвойне. В России они были устроены проще, по майорату, но следовать законам слишком юного государства он считал неуместным. В Византии же были иные правила. Мало ли что император не был связан в них почти никакими нормами права, но это лишь после коронации, потому как с десятого века известно — коронация смывает все грехи. Но в любом самом тридевятом царстве чуть коронуют человека, так без передышки требуют ответа — кто следующий. И вот тут законы Византии с российскими не имели, считай, ничего общего. В Византии действующий император имел право сделать соправителем вообще почти угодно, любого агната усыновить и принять в соправители, тогда соправитель-то и становился прямым наследником. Но Константину об «ком угодно» даже думать не хотелось, лучше уж кого-то своего, пусть он и похуже будет.

Если императрица в законном браке рожала первенца в порфирной комнате дворца, то по рождению первенец имел право зваться Багрянородным, да еще отец-император при жизни успевал признать его соправителем, вот тут право занять престол у наследника было совершенно приоритетное. Даже если ребенок рождался в этой комнате и не был старшим — оспаривать его права было очень трудно. Но если ограничивать правонаследование столь жестко, даже если не применять его к самому себе, то получалось, что его сыновья, хоть и рожденные в законном браке от православной матери-герцогини, оба родились ну никак не в порфировой комнате. Скорее всего в Кремле и нет такой.

Петра Первого, как выяснилось, матушка родила в Теремном дворце в Кремле. Ладно, сперва надо в этот дворец вселиться, мигом его порфиром облицуем. Милое дело: разобрать Большой Кремлевский, в который пока встроен Теремной, только уважать за это будут. Константин прикупил запас порфира в Финляндии и перевез к себе в подмосковное поместье. Чтобы первым делом, как только, так сразу и обязательно в Теремном. Потому как порфирородность давала возможность наследовать престол вне майората, она фиксировалась миллионом документов, а теперь могла бы записана быть и на видео. А пока? Ну что — пока. Ну не будут первые Ласкарисы-на-Третьем-Риме Багрянородными. Ничего, как обустроим порфирную палату, все придет в порядок. Может, хоть на то сыновья сгодятся, чтобы внуков настрогать порфирородных.

И Константин твердо решил сразу после Триумфа обоих сыновей женить. Для старшего несколько невест подобрано, авось управится с таким нехитрым делом. Маргарита Гримальди давно просватана, хотя старшему говорить пока рано. На то есть византийский обычай, хорошо известный России, — смотр невест. Уж тем обычай хорош, что оздоровляет кровь династии. Маргарита, правда, и так чего-то там чемпионка мира, и очень с лица ничего себе. Младший уж точно с какой угодно управится, козел чертов.