Протестантам о Православии

Для этого не нужно реформы ни вероучения, ни иерархической структуры церкви или богослужебного уклада. Многие православные приходы и в других странах, и в России уже производят подобное расширение приходской жизни за рамки жизни литургической. Произойдет это и в России. Пока этого не будет — мы будем уступать протестантам. Глубина нашего богословия не поможет нам, пока не будет найден и реализован ответ на вопрос: а как, погрузившись в эту глубину, выплывать из нее вновь на поверхность и как свидетельствовать о неизъяснимых тайнах православной мистики на обыденном языке…

Пока же именно церковная жизнь Москвы и устрашает, и обнадеживает. Вглядевшись в нее, можно понять, что будет в России через несколько десятилетий. Два круга людей образуют православные приходы в Москве. Это — традиционные «бабушки», люди, по традиции возраста и отчасти воспитания пришедшие в храм. И — интеллигенция. Молодежь составляет уже очень заметную часть прихожан (особенно во вновь открывшихся храмах). Но это — довольно специфическая молодежь: университетская, причем в основном с гуманитарным образованием. Кого у нас нет — так это рабочих; нет людей из собственно производственной сферы и из сферы обслуживания. Это значит, что сегодня в православие приходят или с минимумом образования, или с максимумом. Приходят люди с устойчивым интересом к философии, к истории культуры. Православие достаточно сложно, неоднозначно, диалектично, чтобы заинтересовать человека с гуманитарным вкусом.

Гуманитарное сообщество сегодня более уважительно и чувствительно к традициям, к архаике. И то, что православие оказалось древнее протестантизма, уже не рассматривается как недостаток православия. А дежурное заявление протестантов об их современности вызывает жесткий встречный вопрос: а не слишком ли вы, братья, недавние жители нашей истории, чтобы быть хранителями всемирной Истины? Не слишком ли большой зазор между временем вашего возникновения и евангельской эпохой?

Сегодня человек вновь осознается как целостное существо, в котором живет не только рассудок. Православие обвиняли в том, что оно меньше протестантов склонно к произнесению рассудочных проповедей. Сегодня ясно, что человек сложнее, чем его упрощенно–рационалистическая модель, и что православие сильно тем, что оно может воздействовать не только через слово. Притушенные краски икон и броские цвета священнических облачений, голос и взгляд батюшки, намоленная древность храма и теплое, плавно–непонятное течение церковно–славянской речи, запах ладана и вкус просфорки (за тысячелетие ставший почти генетически–памятным) воздействуют на сердце и чувство человека, находят доступ в такие души, к которым было бы труднее пробиться с прямолинейным проповеднически–назидательным словом. Современный мир вновь признает целостность человека, и потому он стал более способен понять древнее знание православия о том, что не всякая поза, не всякая еда и не всякая одежда помогают работе духа.