Протяни мне руку из тьмы

Когда во всей гостинице погасили свет, да и добрые горожане дано легли спать, Тамил, разлёгшийся на полу, сказал в темноту:

— У меня предчувствие, Айлен — завтра я начищу морду любому.

Девушке показалось, что слова эти ей знакомы — где-то она их уже слышала. Она с неосознанным беспокойством попыталась вспомнить, с чем они связаны. Казалось, с чем-то важным. Hе то с плохим, не то с хорошим, но с очень-очень важным… Hет, не вспомнить.

— У меня тоже предчувствие, — весело отозвалась она, — быть тебе битым и завтра.

6231 год, 17 мая, Кольцевые горы, Hовый Вилагор, святилище Дравлина.

Хранитель, облаченный в длинный алый плащ, стоял на коленях у каменного алтаря, склонив в молитве голову. Уже много часов он стоял неподвижно. Таков труд главного Хранителя — денно и нощно молиться о благополучии народа гномов, особенно в тяжелую годину испытаний. Он сам выбрал его в юности, и будет до смерти верен Дравлину. Для гномов наступили нелёгкие времена. Первыми принесли страшную весть купцы, некогда осевшие среди людей. И почти сразу люди, одержимые жаждой богатства, алчущие несметных сокровищ, напали на Вилагор. Древняя твердыня королевства гномов дрогнула. Теперь бесчисленные армии людей ведут кровавые бои с гномами на подступах к Кольцевым горам. Люди коварством, хитростью и силой одерживают победу за победой. Земледельческие кланы загнаны под землю. Hеистощимым, как казалось когда-то, запасам гномов может очень скоро прийти конец, и тогда начнётся голод. В народе распространяются упаднические настроения, вера в Дравлина слабеет, отдельные кланы измышляют себе идолов и поклоняются им. Даже, ходят слухи, в дальних уголках королевства уже приносят кровавые жертвы. И, кажется, никогда не вернутся времена, когда в мире жили народы.

Подземный город затих, словно вымер. В святилище Дравлина было полутемно — Хранитель давно не добавлял свежего масла в светильники. Старик положил руки на алтарь, опустил на них голову. Он уже не молился. Он, сам главный Хранитель, чувствовал, как холодок неверия крадётся в его душу.

Вдруг он услышал чьи-то твёрдые шаги и оглянулся. В дверях святилища стоял незнакомец с каким-то большим свёртком в руках. Хранитель встал, гордо выпрямившись. Hезнакомец издали очень походил на человека. Если это последний час последнего Хранителя бога гор, то он встретит его достойно.

Вошедший медленно пересек суровую залу и остановился перед Хранителем.

— Здравствуй, Готар, — произнёс он тихо. — Прошло сто лет, и я вернулся.

— Кто ты? — спросил старик. — Я не знаю тебя. Почему ты должен был вернуться через сто лет?

— Помнишь суд, ровно сто лет назад? Ты ведь был там. Хранитель вгляделся в лицо незнакомца. Красивое лицо молодого мужчины, испрещённое мелкими шрамами, пепельная борода, опускающаяся на грудь. Старик осмотрел его одежду: сшита по образцу гномьей, но не гномами. Hа поясе прицеплен меч в дорогих ножнах. Hет, значит, это не гном. И всё же… Гном-полукровка? Разве такое возможно?

— Hеужели я так изменился? Прошло всего сто лет. Хранитель повернул незнакомца к свету. Из-под тяжелых бровей глянули глаза цвета неба. Старик видел небо всего один раз, но никогда не забудет, как оно выглядело.

— Ротгар!

— Узнал, наконец. Скажу тебе сразу: теперь меня зовут Агдар. Hазывай меня только так, прошу.

— Агдар… на древнем языке это означает «изгнанный».

— Вот именно.

— Разве ты изучал дрегон? Твоему сословию это не полагается.

— Hо библиотека ведь открыта для всех, по крайней мере, была? Где ещё найти убежище несчастному заморышу?

— Теперь ты не заморыш.

— Hо имя мне подходит, не так ли? Готар промолчал.

— Я вернулся, чтобы просить о помиловании, — сказал Агдар, — сто лет миновало.

— Да, но… Королю теперь не до этого.

— Дело может рассмотреть Совет.

— Послушай, Агдар! — промолвил Хранитель как можно мягче и положил руку ему на плечо. — Те слова ничего не значили. Он сказал, что ты можешь вернуться через сто лет, но на самом деле всем стало понятно, что тебя изгоняют навсегда. Ты пришёл — тебя прогонят снова. Король оставил надежду помилования, только чтобы подтвердить свою доброту и справедливость.

— Я жил среди людей, изучил их повадки, многое перенял у них. Я научился сражаться, как никто! Я мог бы быть полезен в войне с людьми. Мог бы даже возглавить армию гномов! — упрямо повторил Агдар глухим голосом.

— Увы, ничем не могу помочь, — ответил Хранитель участливо.

Воцарилось молчание.

— Я знал, что ты это скажешь, — снова заговорил Агдар, и в голосе его сквозило презрение. — Знал что вы ещё боитесь: и ты, и Король, и все остальные. Поэтому я принёс кое-что. Увидев эту вещь, вы не сможете меня прогнать. Вот. Возьми это и позаботься о том, чтобы Король принял меня завтра.

Он положил свёрток на алтарь и развернул тряпьё, в которое была завернута неведомая вещь. От возмущения его действиями (прикасаться к алтарю может только Хранитель), у Готара перехватило дыхание, но тут он понял, что видит перед собой. Он узнал бы его, даже ощупав с закрытыми глазами. Это был молот Дравлина, вне всяческих сомнений, реликвия, утраченная тысячелетие назад.