Протяни руку - и возьми

— Мы с вами слишком мало знакомы, мисс Харгрейв, — отозвалась Гвен, — поэтому, я пока не знаю, что именно с вами обсуждать.

— Думаю, можно найти какие-нибудь общие темы.

— Конечно.

— Тогда может быть, после завтрака пойдем прогуляемся по саду? Вы ведь еще не были там, миссис Лестрейдж.

— Не довелось, — признала девушка.

— Там довольно мило. Правда, садовник Джека мог бы уделять ему больше времени и сил. Но мне кажется, что он слишком ленив для этого.

— Тогда его надо гнать в три шеи и нанять нового, — внесла свои корректировки Гвен.

Эрнестина засмеялась.

— Этим займетесь сами. Вы ведь теперь хозяйка в этом доме.

Гвен подумала, что радоваться этому она не сумеет. Но и плакать от сложившегося положения вещей тоже не следует. Тем более, что желания пустить слезу у нее не возникало.

В чем-то Эрнестина была права. Им следует пообщаться, чтобы иметь представление о том, что каждая из них представляет из себя. Поскольку, несмотря на милую внешность и приятность в общении, Эрнестина вызывала в Гвен некоторую настороженность. Она сама не сумела бы этого объяснить, но почему-то ей казалось, что Эрнестина изо всех сил старается показаться лучше, чем есть на самом деле. Девушка не могла понять такого странного желания. Другое дело, если б она была мужчиной, которые так любят пустить пыль в глаза. Но зачем родственнице ее мужа стараться выглядеть только лишь привлекательно в ее глазах? Раз они живут в одном доме, то рано или поздно им станут известны все положительные и отрицательные черты друг друга. Это неизбежно, когда столь тесно общаешься.

После завтрака женщины вышли в сад. Гвен огляделась по сторонам и решила, что Эрнестина слишком строга к садовнику. По сравнению с ее садом этот поражал аккуратностью и чистотой. Все деревья и кусты были ровно подстрижены, дорожки посыпаны песком, а клумбы пестрели от всевозможных цветов.

— По-моему, здесь мило, — сказала Гвен.

— На первый взгляд, — согласилась Эрнестина, — но потом начинаешь замечать, что траву следовало бы постригать чаще одного раза в месяц, а цветы необходимо пропалывать.

Девушка осмотрелась, отметив и траву, и клумбы. Никогда бы не заметила, что тут нужны какие-то доработки. Судя по всему, Эрнестина слишком придирчива.

— Вам, наверное, интересно, что я здесь делаю, — заговорила она, — конечно, этот вопрос мне бы задала любая женщина.

— Вы уже объяснили, мисс Харгрейв, — мельком посмотрела на нее Гвен, — вчера.

— Не думаю, что мои объяснения вас удовлетворили.

— Удовлетворили, — успокоила ее та.

Эрнестина хмыкнула.

— Тогда вы крайне не любопытны.

— Не настолько, чтобы требовать подробностей, если вы не хотите их мне предоставить.

— Хорошо, — согласилась женщина, — я предоставлю вам кое-какие подробности. Вы считаете, что я — бедная родственница, которая сидит на шее вашего мужа и пользуется всеми благами. И вы абсолютно правы. Джеку я прихожусь весьма отдаленной родней, не из тех, с которыми хочется общаться.

— На мой взгляд, и сам Джек не может этим похвастаться, — внесла ясность Гвен.

Эрнестина посмотрела на нее с изумлением, а потом громко расхохоталась.

— Миссис Лестрейдж, вам палец в рот не клади, — заключила она позднее.

— И не надо, — согласилась девушка.

— Джек, конечно, не ангел. Но утверждать, что он совершенно испорчен было бы неправильно. Мы с ним сумели поладить и я нашла, что у него много и положительных черт. К примеру, он согласился меня поддержать, а на такое, согласитесь, редко кто отваживается. Никому не хочется содержать бедную родственницу.

— Может быть, вы и правы, — отозвалась Гвен, — в своем случае. И потом, я вовсе не считаю, что он абсолютно испорчен. Да пусть бы он был ангелом во плоти. Дело не в этом.

— Дело в том, что вы были вынуждены выйти за него, правильно? Хотите сказать, что ваше поведение не изменилось бы, даже если б ваш муж был идеальным?

— Совершенно верно.

— Но почему? Вам все равно ведь пришлось бы выйти замуж рано или поздно.

— Дело в том, что я хотела бы сама принимать участие в выборе.

— Ясно, — кивнула Эрнестина.

Она протянула руку и коснулась листьев на пышно цветущем кусте. Потом посмотрела на Гвен и спросила:

— Вы считаете меня приживалкой?

— Почему вам так хочется знать, кем я вас считаю, мисс Харгрейв?

— Ну, мне бы не хотелось, чтобы вы так думали, хотя на самом деле так и есть.

— Вы мне не мешаете.

— Вижу, вам никто не мешает до тех пор, пока не пытается вмешиваться в то, что вы делаете.

Гвен фыркнула.

— Я ничего не делаю, — сказала она, — и не собираюсь. Я нахожусь здесь по принуждению.

— Но если вы ничего не будете делать, то рискуете умереть от скуки.

— Ну, может быть, я чем-нибудь и займусь, — неохотно признала девушка, — чем-нибудь необременительным.