Против интерпретации и другие эссе

Однако в Америке серьезное изучение тем-близнецов – эротики и свободы – только начинается. Большинство из нас все еще чувствуют себя обязанными вести застарелую борьбу против ханжеских запретов, воспринимая сексуальность как нечто, что всего лишь нуждается в более свободном выражении. Страна, где оправдание такой сексуально реакционной книги, как «Любовник леди Чаттерлей», считается серьезным делом, просто-напросто стоит на низкой ступени сексуальной зрелости. Идеи Лоуренса по поводу секса серьезно ограничены его классовым романтизмом, мистикой мужского одиночества, пуританской зацикленностью на генитальном сексе; многие из его современных защитников это признали. Тем не менее Лоуренс еще нуждается в защите, особенно когда многие из тех, кто его отвергает, заняли более реакционную позицию, чем он, рассматривая секс как неотъемлемую принадлежность любви. На самом деле любовь более сексуальна, более телесна, чем воображал Лоуренс. И революционные последствия сексуальности в современном обществе пока далеко не полностью осмыслены.

Книга Нормана Брауна – шаг в этом направлении. Если принимать «Жизнь против смерти» в личностном плане, книга не может не шокировать, поскольку не рассчитана на окончательное примирение с обыденным сознанием. Еще одно ее отличительное свойство: она убедительно показывает, что психоанализ не может быть описан – что было проделано многими современными интеллектуалами – как еще один вульгарный традиционный «изм» (наряду с марксизмом, экзистенциализмом, дзен-буддизмом и прочая, прочая). Разочарование в психоанализе, которое охватило наиболее изощренные умы нашей культуры, понятно: трудно не отказаться от учения, которое приобрело официальный статус и выхолостилось. Психоаналитический словарь превратился в повседневное оборонительное средство против личностной агрессии и обыденным способом описания (и тем самым защиты) от тревог в американском среднем классе. Посещение психоаналитика стало такой же буржуазной институцией, как обучение в колледже, а идеи психоанализа, воплощенные в бродвейских пьесах, на телевидении и в кино, преследуют нас повсеместно. Проблема с идеями психоанализа, как она многим сегодня представляется, состоит в том, что они предлагают форму бегства, а следовательно, подчинения реальности. Лечение психоанализом не бросает вызов обществу; оно возвращает нас в мир лишь немного более способными его выносить и не добавляет надежды. Психоанализ понимается как антиутопическая и антиполитическая – отчаянная, но безнадежно пессимистическая – попытка охранить индивида от подавляющих и неизбежных требований общества.

Однако разочарование американских интеллектуалов в идеях психоанализа, как и разочарование ранее в марксизме (история аналогична) преждевременно. Марксизм – это не сталинизм и не подавление Венгерской революции; психоанализ – не аналитик с Парк-авеню, не журналы по психоанализу и не матрона из пригорода, обсуждающая эдипов комплекс своего чада. Разочарование – характерное состояние современных американских интеллектуалов, но зачастую разочарование – продукт лени. Мы не достаточно крепки в своих идеях, также как не были серьезны или честны в проблемах сексуальности.

Вот в чем значимость «Жизни против смерти» Брауна и «Эроса и цивилизации» Маркузе. Как и Маркузе, Браун рассматривает идеи Фрейда как общую теорию человеческой природы, а не терапию, которая возвращает людей в общество, где возникают болезненные ситуации. Психоанализ воспринимается Брауном не как средство смягчения невротичного беспокойства, но как проект изменения человеческой культуры и как новый, более высокий уровень человеческого сознания в целом. Таким образом, психологические категории Фрейда точно увидены как, в терминах Маркузе, категории политические.

Шаг, который делает Браун и который уводит нас за пределы осознания его концепции самим Фрейдом, – это утверждение, что психологические категории суть и категории телесные. Для Брауна психоанализ (и он не имеет в виду институции сегодняшнего психоанализа) обещает не менее чем излечение разрыва между телом и сознанием: трансформация эго человека в его телесное эго и воскресение тела, как было обещано христианским мистицизмом (Бёме), а также в сочинениях Блейка, Новалиса и Рильке. Мы – не что иное, как тело, говорит Браун, все наши ценности – ценности телесные. Он призывает нас принять андрогинный тип бытия и нарциссический способ самовыражения, который скрыт незамеченным в теле. Согласно Брауну, человечество – в подсознании – непреложно восстает против сексуального разделения и генитальной организации. Корень человеческих неврозов – неспособность человека жить в своем теле, жить (то есть быть сексуальным) и умереть.