Против князя Владимира. Дилогия (СИ)

    В пути обоз разделился - большая часть пошла по Ильменю на север в наиболее пострадавшие от наводнения земли, другая к Новгороду. Уже прибыв в город, Варяжко направился в управу, хотя наитие звало скорее домой. Разбирался со сложившимся в городе и округах положением, давал какие-то указания и только потом, решив дела по службе, направился в свои хоромы. Здесь и узнал от Преславы о гибели любимой жены - Румяны, она утонула, ее унесло потоком грязной воды, вырвавшимся из тихого обычно ручья в Неревском гнезде. Угораздило же оказаться ей именно там и в то время, ведь отговаривала Преслава: - Не ходи сейчас, пережди чуток, - а Румяна все равно пошла к своим родичам по какой-то спешной надобности.

    До родительского дома так и не дошла, нашли Румяну на следующий день на дне речного омута, когда Преслава подняла тревогу, по ее настоянию отправили людей на поиски. Сама она уже находилась на сносях, идти с ними не могла, а когда же привезли утопленницу домой - с ней стало плохо, едва не начались преждевременные роды. Хоронили Румяну родичи - коль мужа нет в городе, справили ей тризну, а от своей семьи никого не было - Преслава из-за болезного состояния, а Милава не удосужилась и детей не пустила. После между ними произошел неприятный разговор по тому поводу, позже вообще перестали общаться между собой, разве только при нужде. Дети же вначале скучали по Румяне, но вскоре утешились и почти не вспоминали свою тетю.

    Варяжко слушал Преславу молча, не проронив ни слова во время ее рассказа. Душа его не принимала случившуюся беду, не мог поверить тому, что Румяны, с которой он прожил в любви и согласии десять с лишком лет, теперь нет. Умом понимал - то правда, да и сам почувствовал еще тогда что-то неладное, рвался домой, но не мог бросить дело. А на сердце нарастала боль, становилась уже нестерпимой, в какой-то момент застонал от нее и застыл, не в силах даже шевельнуться. Не видел и не слышал вокруг, только в голове стучала молотом мысль: - Где же ты, любимая, как мне жить без тебя?

    Услышал далекий, едва различимый, голос: - Я с тобой, любый мой, пока помнишь и ждешь меня. Хочу, чтобы ты жил ради детей - с ними, как и с тобой, моя душа. Когда-нибудь мы встретимся и будем любить вечно, но сейчас не торопись, тебе еще жить и жить. Благословляю тебя своей любовью, да сохранят тебя боги!

    Сознание как будто вернулось в тело - услышал плач Преславы, почувствовал на глазах навернувшиеся слезы, а на сердце становилось легче, мучительная боль отпустила его. - Благодарю тебя, любимая, - прошептал чуть слышно Варяжко и усилием воли обуздал нахлынувшие чувства и переживания.

    Ни в тот день, ни в последующие не показывал другим свое горе, вел себя как обычно, только внимательный взгляд мог заметить в самой глубине его глаз грусть-тоску. Играл с младшими детьми, со старшими дочерьми - двенадцатилетней Ланой и десятилетней Нежаной, - вел взрослые разговоры, рассказывал им о случившихся в пути происшествиях, отвечал на их расспросы, какими бы они наивными не казались. С Милавой почти не общался, не приласкал ни разу, она вызывала в нем пусть и не отвращение, но никак не приязнь или уважение, даже как мать его детей. Когда же та сама попыталась обнять и прижаться к нему - остановил холодным, отстраненным взглядом, как к совсем чужой ему женщине. Лишь с Преславой немного размягчался, чуть открывал ей изболевшуюся душу, видя от нее искреннее сочувствие, принимал благодарно ее внимание и заботу.

    В первый вечер, когда остался наедине, справил тризну Румяне. В свете свечи сидел за столом с выставленными на нем на белом холсте караваем хлеба и миской меда, вспоминал день за днем их совместную жизнь. Первую встречу, когда она, еще совсем юная и хрупкая, как тоненький стебелек, заворожила его сердце удивительной красотой, свадьбу, ожидание первого дитя и горе из-за несбывшейся мечты материнства, ласку и нежность, которыми щедро одаривала чужих детей. Было многое между ними - и радости и огорчения, случались размолвки, но любовь никогда не проходила, ее тепло грело душу даже вдали, стоило только подумать о любимой. Вспоминал и плакал, но не стыдился слез, они облегчали душу, уносили с собой смертную тоску, оставляя лишь светлую печаль.

Глава 10

    Вскоре, через неделю после приезда Варяжко, как будто дожидалась его, Преслава родила крепкого бутуза. Принимала роды та же самая повитуха - бабка Зорица, что и прежних пяти детей от Милавы, кроме последнего, появившегося на свет в Казани. Она еще похвалила роженицу: - Добрая баба, родила легко, без натуги, да еще в первый раз.