Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород (СИ)

На несколько дней закрыли торг — делили новые места, переносили товар, передвигали лавки и ряды. Когда же открылись, гости немало дивились переменам, но приняли сразу — так стало гораздо удобнее и легче найти нужный товар, отпала нужда бегать по всей торговой площади в его поисках. К последующим новшествам, предложенным Варяжко, купцы отнеслись более уважительно — заслужил признание в их разумности и пользе. Ввели собственную службу надзора для поддержания порядка — она следила за конфликтами между торговцами, покупателями, разнимала драчунов, ловила воров, облюбовавших торг для своего промысла. Построили бытовку с моечной и харчевню, склад для товаров приезжих торговцев — прежде им приходилось караулить ночами, если не успевали распродать за день, или увозили с собой обратно.

Приняли на будущее по совету Варяжко строительство гостевого дома на своей территории, еще в планах вошло весь торг сделать крытым. Его не раз спрашивали — тот же старшина или Горан: — Откуда он все это берет? Ведь на других торгах такого нет!

Отговаривался: — Само пришло в голову, — те же только качали головой неверяще. Понимал умудренных жизнью мужей — откуда у юного служилого, только взявшегося за новое дело, такие познания, неизвестные им, многие годы занимающимся таким ремеслом? Не признаваться же, что взял из будущего, привычных в том мире рынков!

В наступившую весну справил новоселье — Горан исполнил свое обещание, нашел подходящие хоромы, почти рядом со своими. Варяжко, а с ним и увязавшейся Милаве, дом понравился — сравнительно небольшой, но ухоженный и светлый. Внизу клеть с кухней, кладовками, аккуратной печью с дымоходом, наверху горница и покои с красными окнами — намного большими, чем волоковые в избах. Во дворе, тоже небольшом, вместились баня и конюшня, еще оставалось место для скромного огорода с садом. По деньгам также подходил, нужная сумма у него нашлась. Так что ударил с прежним хозяином по рукам, а через две недели въехал с женой в свой первый дом в этом мире.

Много времени на обустройство не ушло — дом им перешел с обстановкой, продавец оставил им все, как есть, вплоть до посуды. Варяжко соорудил еще во дворе летнюю печь, поставил навес на ней, после Милава стряпала уже на ней — не разжигать же ради того прожорливую печь и греть весь дом! Колосник, плиту и трубу заказал в кузнечном квартале, не вдаваясь в объяснения — что же это за детали. Печь удалась неплохо — дрова в ней горели без лишнего дыма, да и жара было достаточно, так что первый опыт не стал комом блина. Даже подумал — может заняться новыми поделками всерьез, а там и дело открыть, пустить их на продажу. Но после отказался — сейчас недосуг, ему надо время для других, более важных забот.

Уже в новом доме Милава однажды вечером встретила мужа, едва он перешагнул порог, вестью: — Варяжко, я понесла!

Понимал радость и гордость, с которой она произнесла сказанное — после трех месяцев семейной жизни уже стала тревожиться, не пустая ли. Теперь с присущей ей непосредственностью ликовала от своей беременности. Сам он особых волнений от будущего отцовства не испытывал, больше переживал за жену, сейчас разделил ее восторг: — Вот и хорошо, Милава, а ты боялась. Береги себя, тяжелое не поднимай. Да и ешь все, что тебе хочется.

С той поры юная жена поменялась, не бежала уже стремительно, а ходила медленно и плавно, как пава. Иной раз останавливалась с каким-то обращенным внутрь вниманием, как бы прислушиваясь к себе. Даже говорить стала неспешно, без той торопливости, с какой она прежде вела разговоры с Варяжко. Свела знакомство с соседками, в большей части старше ее. Могла днем, пока муж оставался на службе, часами гостила у них, слушая их наставления и поучения. Вечером ухаживала за благоверным, стараясь предугадать каждое его желание, ластилась, напрашиваясь на ответную ласку, каждую свободную минуту проводила рядом. Ночью ублажала осторожно, уже без прежнего самозабвения, памятуя о зародившейся в ней жизни.

Серьезная размолвка между молодыми произошла из-за соседки — крутобокой молодицы чуть постарше их. Та загостилась у них, с приходом Варяжко не торопилась уходить. Пока Милава готовила ужин и накрывала стол, Любава — так звали соседку, вела с юным хозяином разговор, сидя за столом на лавке рядом с ним. О чем-то спрашивала томным голосом, нарочито скромно притупляла взгляд, когда встречалась с ним глазами. А после, как бы невзначай, коснулась горячей рукой его колена. Не отдернула, шаловливо поднялась дальше, пока не дотронулась до сокровенного места. Не смутилась, когда вошла Милава с казанком ухи и стала разливать ее по чашкам, — продолжала поглаживать вздыбившийся орган юного мужа.