Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород (СИ)

— Наверное, в том нет тайны, но прежде власть княжеская в Новгороде особой силы не имела. Боярин против воли города не мог идти, да и народ сам решал свои дела, не обращаясь к наместнику. Теперь же мы можем судить — что ему дозволено, а что нет. Прежде всего нужно ввести свою управу — от городских старшин до квартальных, — из тех мужей, кто послушен нам, а не тех, кого избирают новгородцы. Никто не может пойти против воли княжеской, даже вече, для того набрать из верных воев особую стражу — не прежнюю городскую, а свою, под рукой наместника. Она будет следить за возмутителями порядка пресекать на корню смуту, ловить зачинщиков и подстрекателей. Да и дружину надо поболее, чтобы смогла подавить бунт, если он снова случится. Это главное, что предстоит совершить неотложно. Есть еще и другие меры, но их можно потом, со временем.

Воевода переглянулся с князем, после бросил задумчиво:

— Не все так просто, парень. Тут с кондачка не решишь, надо крепко подумать. Ладно, ступай, поезжай в Новгород.

По тому, как свободно вел себя Брячислав при князе, Варяжко понял — кто же нынче правит Ярополком. К чему такое приведет — не знал, но оно только добавило сомнений в верности своего выбора. Князь явно не самостоятельный, неизвестно — что от него ожидать завтра? Но что-то иного пока нет — с этой мыслью покинул палату, в тот же день княжеские хоромы. В Киеве пробыл еще две недели, пока по свежему льду не пошел первый обоз в Новгород. На торжище уговорился с одним из торговых людей снять угол на то время. Изба у того находилась в Подоле, под горой, топилась по-черному, но Варяжко не стал искать лучшее место, остановился здесь. Вместе с хозяином проживали жена и две дочери-погодки — обе на выданье. В первую же ночь, не стыдясь родителей, они прошли через постель юноши — одна за другой.

Девицы удались не в мать, а в отца — худого, как жердь. В далеком будущем они бы неплохо смотрелись на подиуме, а сейчас о таких говорили — ни кожи ни рожи. По-видимому, вниманием парней не могли похвалиться, вот и ухватились за пригожего молодца, какими-то судьбами оказавшимся в их избе. Крутились вокруг него и так и сяк, пытаясь соблазнить своими скудными прелестями. Варяжко видел их потуги, но не противился, даже поощрял. Погладил как бы невзначай старшую за тощий зад, после и младшую не обошел — легонько коснулся чуть выступающей из сорочки груди, а те едва сдерживались, готовые тут же наброситься на него. Может быть, сказался месяц с лишним без женской ласки, но идущий от них запах и возбуждение завели Варяжко, вспыхнувшее вожделение подавило разум, оставив только похоть.

Хозяева, по-видимому, заметили нетерпение дочерей — после ужина, когда на улице стемнело, не стали зажигать светильник, а улеглись спать. Едва они перестали копошиться на полати и стихли, как юноша услышал крадущиеся шаги, после почувствовал прикосновение чьих-то рук, торопливо сбрасывающих с него мех, а потом голого девичьего тела, уже без сорочки. Не заставил ждать пришедшую девицу — споро стянул портки и сходу, без всякой подготовки, вошел в тугое лоно. Трудился усердно, не жалея сил, а та прижимала его к себе и стонала, сначала приглушенно, а потом на всю избу. После скорой разрядки и небольшого перерыва продолжил терзать девушку, пока она не откинулась бессильно. Чуть придя в себя, сошла с лавки и на неверных ногах ушла в свой угол. Через минуту ее заменила сестра и все началось, как с первой. Только она оказалась невинной, пришлось Варяжко прерваться, дать ей отойти от боли.

Уснул с приятной истомой, нисколько не жалея о происшедшей близости. Каких-то терзаний, угрызений не испытывал, принял как принесшую удовольствие интрижку. Да и не вызывали в это время подобные связи какого-либо порицания — занимались ими с кем и где хотели, разве что не на виду у всех, даже юные девицы. Если же у них наступала беременность, то никто не осуждал, напротив — такая невеста ценилась больше, как доказавшая свою способность родить детей. То, что его Милава до близости с ним оказалась нетронутой, объяснял ее природной скромностью, да и сложившимися с ней обстоятельствами — не ходила на игрища, где обычно юнцы и юницы сходились в любовной связи, из-за страха перед насильником, сыном местного волостеля.

Разбудила юношу на рассвете Ждана, старшая из сестер, — снова захотела плотских утех. Не стал отказывать, сам с пробудившейся страстью вступил в обоюдное занятие. Увлеклись, не заметили, как проснулись родители девушки. Те не стали прерывать молодым любовный процесс, дождались его завершения, после отец нарочито громко закряхтел. Ждана ойкнула, соскочила с лавки как была — голышом и метнулась к себе. Варяжко же только накрылся, так и продолжал лежать, пока хозяин не ушел на торжище. Смущения перед ним и хозяйкой не испытывал, разве что портки одел под покрывалом, встал как ни в чем не бывало. Оправился, а потом уселся за стол завтракать под смеющимся взглядом матери девушек. Те тоже встали, обхаживали гостя наперебой, норовя прижаться к нему боком или грудью.