Против князя Владимира

- Приму. Благословляю на добро в этом мире, пришелец...

Еще долго после того, как стих голос хозяина здешних недр, стоял в пещере, прислушиваясь к себе. Пришло чувство единения с твердью, он видел ее внутренним взором - пласты пород, прожилки руд, вкрапления каких-то минералов, раковины пустот. Потом видение пропало, перед глазами вновь предстала серая стена камня. Попробовал еще раз проникнуть взором через нее, но безуспешно - по-видимому, пропал нужный настрой. Как вернуть проявившийся дар горного духа и возможно ли в другом месте - эти мысли занимали Варяжко, когда он, покинув грот, возвращался в походный лагерь. После, когда объезжал рудники и прииски, не раз пытался вызвать то видение, но добился только смутной картины, без той ясности, как в пещере. Но даже такой небольшой сдвиг обнадеживал - все таки способность не пропала совсем, возможно, со временем и нужном усердии даст реальную отдачу.

Вернулся в Новгород в начале зимы с первым санным обозом из Казани, куда он успел дойти до начала ледостава. Как ни торопился, но пришлось пробыть здесь две недели, пока лед на Волге не окреп достаточно. Узнал о происшедшей на Новгородской земле этой осенью напасти - наводнении из-за ливневых дождей. Они шли день за днем почти месяц, от обилия осадков реки вышли из берегов и затопили многие селения. В том же Новгороде вода поднялась до самых стен детинца, почти половина города оказалась подтоплена. Столь сильного наводнения не происходило давно, даже старожилы не могли припомнить такого. Не обошлось без жертв - несколько десятков жителей прибрежных селений погибли в унесшем их потоке разбушевавшейся стихии, разрушены сотни изб, уничтожены посевы на полях - их просто смыло. Местные власти мало в чем помогли пострадавшим людям - многие из них оказались без крова и хлеба накануне зимы.

Прознав о случившейся беде, Варяжко дал указание посаднику Дружине скупить за счет казны все излишки хлеба и кормов у местного населения и отправить без промедления на север. Велел также закупить продовольствие в Булгарии и других поволжских землях, хотя прежде обходились своим. Посчитал, что в Новгородской земле собственных запасов слишком мало и может дойти до голода. В первый обоз набрали нужного товара почти на пяти сотнях дровнях и розвальнях - их вместе с хозяевами срочно наняли по всем окрестным селениям, - отправились Волжским трактом по едва окрепшему льду. Сам Варяжко шел впереди со своим сопровождением, торопился, подгоняемый недобрым предчувствием. Дважды попадал в полыньи - в первый раз успел проскочить по проваливающему под санями льду, во второй все же окунулся, но отделался легко - даже не простыл, самое ценное из груза - то же золото, удалось спасти.

В пути обоз разделился - большая часть пошла по Ильменю на север в наиболее пострадавшие от наводнения земли, другая к Новгороду. Уже прибыв в город, Варяжко направился в управу, хотя наитие звало скорее домой. Разбирался со сложившимся в городе и округах положением, давал какие-то указания и только потом, решив дела по службе, направился в свои хоромы. Здесь и узнал от Преславы о гибели любимой жены - Румяны, она утонула, ее унесло потоком грязной воды, вырвавшимся из тихого обычно ручья в Неревском гнезде. Угораздило же оказаться ей именно там и в то время, ведь отговаривала Преслава: - Не ходи сейчас, пережди чуток, - а Румяна все равно пошла к своим родичам по какой-то спешной надобности.

До родительского дома так и не дошла, нашли Румяну на следующий день на дне речного омута, когда Преслава подняла тревогу, по ее настоянию отправили людей на поиски. Сама она уже находилась на сносях, идти с ними не могла, а когда же привезли утопленницу домой - с ней стало плохо, едва не начались преждевременные роды. Хоронили Румяну родичи - коль мужа нет в городе, справили ей тризну, а от своей семьи никого не было - Преслава из-за болезного состояния, а Милава не удосужилась и детей не пустила. После между ними произошел неприятный разговор по тому поводу, позже вообще перестали общаться между собой, разве только при нужде. Дети же вначале скучали по Румяне, но вскоре утешились и почти не вспоминали свою тетю.

Варяжко слушал Преславу молча, не проронив ни слова во время ее рассказа. Душа его не принимала случившуюся беду, не мог поверить тому, что Румяны, с которой он прожил в любви и согласии десять с лишком лет, теперь нет. Умом понимал - то правда, да и сам почувствовал еще тогда что-то неладное, рвался домой, но не мог бросить дело. А на сердце нарастала боль, становилась уже нестерпимой, в какой-то момент застонал от нее и застыл, не в силах даже шевельнуться. Не видел и не слышал вокруг, только в голове стучала молотом мысль: - Где же ты, любимая, как мне жить без тебя?