Против князя Владимира

Новгородская дружина и вои Северной земли вернулись в родные края поздней осенью - по утрам стало подмораживать, лужи покрывались тонким льдом. Уставшие от лишений и тягот за больше, чем полгода походов, потерявшие в сражениях многих соратников и друзей, они все же старались выглядеть молодцом - как победители, стойко выдержавшие превратности ратной службы. Их и чествовали так - с великим уважением, радостью за вернувшихся живыми и тризной по погибшим. Устраивали пиры и домашние застолья, усаживали на самых почетных местах, говорили здравицы, не жалея добрых слов, а вои принимали почести как должное, плату за их подвиги.

Варяжко не раз приходилось сиживать с воинами дружины, слушать их рассказы о боях-сражениях, быль и небылицы о происшедших с ними приключениях, как он подозревал, нередко надуманных. К тем, кто не был с ними в походе, относились снисходительно, если не сказать - пренебрежительно. Мол, то что нам пришлось испытать - вам и не снилось! Правда, узнав, что воинам полка довелось сразиться без них с варяжской дружиной и одолеть ее, немало подивились, даже не поверили - такое же невозможно! В дружине Владимира почти треть составляли варяги, так те ходили гоголем - куда вам, неучам, до нас! А тут зеленые по сути бойцы равным числом превзошли столь именитого противника - да ни в жисть!

Только богатые трофеи, а особенно искусные кольчуги и превосходное оружие, чем щеголяли юнцы, убедили неверящих - таким могли похвалиться лучшие воины княжеской дружины. Завистливые взгляды, нескрываемое огорчение воинов дружины выдавали обуревавшие их от такой несправедливости чувства - им столько пришлось перетерпеть, а вернулись почти с голыми руками, а тут за один бой, сидя почти дома, взяли великую добычу! Да одна только кольчуга из заморского железа стоит не меньше трех гривен, как отличный конь, а может быть и все пять. Эта обида в немалой мере испортила отношения между воинами дружины и полка, и прежде бывшие далеко не братскими, посеяла неприязнь и рознь, доходило порой до прямых стычек.

Не обошла вражда и командование главных воинских формирований Северной земли, между самим Варяжко и командиром дружины Остромиром не раз случались недоразумения и конфликты. Они усугублялись покровительством нового тысяцкого Мировида своему сородичу - он с Остромиром состоял в родстве, хотя и не совсем близком. Вместо того, чтобы примирить двух командиров, разобраться в их распрях, принимал сторону чаще всего неправого свояка, еще и наушничал против Варяжко посаднику и старейшинам. Дело с противостоянием между ратными мужами дошло до верхов, сначала с Велимудром, а после на совете у Росслава.

Посадник, несмотря на наговоры, сочувствовал молодому командиру, в откровенном разговоре между ними посоветовал тому: - Варяжко, примирись с Остромиром, да и лишний раз не перечь Мировиду. Хотя Росслав и благоволит тебе, но против всех за тебя не пойдет. А большинству старейшин ты не по нраву - считают тебя выскочкой, себе на уме, да еще непочтительным к старшим. Когда прижало с угрозой от Владимира, они еще терпели, признавая за тобой воинский дар. А сейчас тот занялся вятичами, так что ему не до нас, вот они решили отыграться на твоей тяжбе с тысяцким и Остромиром.

Варяжко видел и без подсказки многомудрого покровителя строящие против него козни, но сносить несправедливость ради сохранения своей должности не хотел, ответил: - Велимудр, благодарю за добрый совет, но не могу принять его. Если я старшим мужам не угоден, то стоять против них не буду. Коль надумают уволить меня, то пусть так и будет - за службу не держусь, найду себе другое занятие.

На совете старейшин случилось так, как говорил посадник и предполагал сам - большая часть из них высказались против него, Росслав же принял их сторону и вынес решение снять Варяжко с командования полком. Правда, напоследок сказал: - Новгород благодарит тебя за ратную службу и спасение от варягов. Не взыщи и не обижайся, но с важными мужами ты не умеешь ладить. Если же наступит лихое время и понадобится твоя помощь, то я сам обращусь к тебе - будь добр, не откажи.

- Не откажу, Росслав, - с этими словами Варяжко покинул совет, не тая обиду на главу старейшин, понимая, что тот вынужден пойти на поводу большинства.

В первые дни отдыхал от суеты беспокойной службы. Сидел дома безвылазно, тетешкая подрастающих дочерей - старшей, Лане, исполнилось уже три годика, младшей, Нежане, миновал первый. Обихаживал ходившую на сносях Милаву, отдавался любовным забавам с Румяной, по женски расцветшей за последний год - округлилась в нужных местах, грудь, прежде почти плоская, стала заметно больше. Вел серьезные разговоры с выросшей на глазах Ладой - прежние детские игры уже не занимали любознательную девочку. Подступала с самыми неожиданными вопросами, иногда ставившими Варяжко в тупик, какие-то из них даже вводили в смущение взрослого мужа.