Против лома нет вампира

— Что с вами!?

Вопрос был более чем закономерным. Вампир был одет в облегающие черные лосины и черные короткие сапоги. Грудь его была открыта, но мое внимание привлекла вовсе не безупречная золотистая гладкая кожа… черт! Опять я за свое! В правом плече у вампира торчал осиновый кол — и из-под него текла тоненькая струйка ярко-алой крови, быстро пропитывая его одежду. На черном кровь — черная.

— Это моя рана, кудряшка.

— Да, я знаю. Даниэль сказал, что вас ранили осиной. И вы не смогли левитировать.

— Сейчас я не могу даже двигаться. Оборотни везут меня куда-то. Наверное, к Андрэ.

— Наверное?

— Я даже вопроса им задать не могу. Осина полностью парализует вампиров. И тем более я не могу залечить свою рану. Если они не вынут эту чертову деревяшку в ближайшие пять-шесть часов, я могу и умереть от потери крови.

— А вампиры от этого умирают?

— Обычно нет. Но осина… у нас с ней сложные отношения, недаром вампиров рекомендуется пробивать именно осиновым колом.

— Черт побери!

Вампир был непрошибаемо спокоен. Казалось, ему каждый день приходится встречаться со смертью. За завтраком, обедом и ужином. Я после такого сообщения стояла как под высоковольтной линией, а этот паршивец даже слегка улыбался.

— Да, это будет очень печально для нас обоих, кудряшка. Мне вовсе не хочется умирать, а ты крепко связана со мной. Не знаю, сколько шансов выжить останется у тебя, но, мне думается, не очень много. Фамилиары редко переживают своих господ.

— Вы это говорите для того, чтобы я вам помогла? — язвительно спросила я.

Вампир казался искренне удивленным.

— Чем ты мне можешь помочь, кудряшка? Прилечь рядом и поплакать? Я говорю это ради того, чтобы ты была готова к самому худшему.

— Считайте, что я готова, — огрызнулась я. — Как пионер. А теперь — чем я могу вам помочь?

— Ничем, кудряшка. К моему глубокому сожалению.

Я покусала пальцы.

— Для начала сядьте. Даже если это всего лишь сон — не стоит разгуливать с такой раной в плече.

— Ее нанесли мне в жизни. И сейчас она выглядит именно так. Я даже не могу залечить ее. Осина успешно противостоит нашей магии.

Я взяла вампира за руку и потянула к кровати. Мечислав повиновался и сел рядом со мной. Кажется, впервые он не пытался протянуть ко мне руки. И правильно. Я была не в том настроении.

— Если бы мы занялись любовью во сне — это было бы реально?

— Более чем реально, кудряшка. Это вопрос или намек?

Теперь в зеленых глазах мелькали знакомые искры. Жаль, но мне было совершенно не до того.

— А если я попробую вытащить эту осиновую дрянь во сне?

— В жизни осина останется на месте.

— Но вы сможете залечить рану? Или хотя бы остановить кровь!?

— Не знаю, кудряшка. Этого еще никто не пробовал делать.

— Почему?

Вопрос был глупым, но вампир меня понял.

— Слишком многое должно совпасть. Но это практически безопасно.

— Практически?

— Это может быть больно. Не смертельно, но очень, очень больно. И не так для меня, как для тебя, пушистик.

— Значит, это будет больно, — отозвалась я. — Ложитесь на кровать.

Вампир, повинуясь моим рукам, опустился на подушки. Я поудобнее устроилась рядом на коленях. И вдруг фыркнула.

— Сцена из какого-нибудь кретинского фильма.

— Скорее порнографического.

— Ну да. Все как в романах. Мечта извращенца. Сплошная лирика! Обалденная комната, классная кровать, подушки, свечи, клевый прикид, полуобнаженный красавец мужчина с длиннющими клыками — и я, собираюсь вытаскивать у него из плеча осиновый кол!

Вампир расхохотался, забыв даже о ране. Струйки крови стекали у него по груди, пятная подушки и покрывало.

— Ты просто прелесть, Юленька!

— Да, мне уже говорили, — я хлопнула ресницами и примерилась к деревянному колышку. Как бы поудобнее его подцепить? Проблема в том, что он почти весь ушел в плечо вампиру. Снаружи остались сантиметра два, не больше. Если не подцеплю с первого раза, может быть еще хуже. И потом, это в кино такие колышки выдирают движением большого пальца левой руки. А у нас тут немного по-другому. Колышек весь в крови. И скользкий как черт знает что. Не для моих ногтей работка. Даже если я попробую подцепить его ногтями, ничем хорошим это не кончится. Обломаю их до мяса — тут все и закончится. Увы. Я покусала губы. Выход был только один.

— Если я попробую вашу кровь — мне это ничем не грозит?

— Ничем, кудряшка. Клянусь — во сне это для тебя безопасно.

— А наяву?

— Наяву это была бы четвертая Печать.

— Вы мне еще третью не поставили.

— Именно. Поэтому во сне для тебя и безопасно.

— Угу. А третью Печать вы мне так можете поставить?

— Нет. Для этого я должен попробовать твою кровь еще раз, кудряшка. И наяву, а не во сне.

Меня это вовсе даже не огорчило.

— Лежите смирно, больной.