Против «мессеров» и «сейбров»

Еще раза два или три нам приходилось сгибаться, укрываясь от пушечных очередей, но в перерывах между ними нам удавалось высовываться и наблюдать происходящее вокруг. В дальнем углу поля горело несколько самолетов – кажется, из состава 1-й эскадрильи. Они должны были вылетать первыми и, видимо, при пробе двигателей размаскировали свои самолеты, сняв с них зеленые ветки. А ведь казалось бы, что хитрого – накрыть самолет несколькими заготовленными сосновыми или еловыми ветками? Тогда обнаружить самолет сверху будет трудно, тем более рано утром!

Затем я посмотрел на центр аэродрома, куда пикировали и стреляли несколько немецких самолетов. Картина была трагикомическая. Выезжавший на летное поле для расстановки флажков, обозначавших взлетную полосу, шофер при взрыве бомб выскочил из машины и убежал в лес, забыв снять машину с первой скорости. И вот все затаилось, а по аэродрому, несмотря на бомбежку, кругами ездит автомашина. Немцев это вывело из себя! Сначала стала пикировать и стрелять по машине пара «фокке-вульфов», – но та продолжала выписывать замысловатые кривые. Видимо, руль машины болтался, и колеса отклонялись в сторону в зависимости от попадавшихся кочек. Немыслимые развороты срывали прицельную стрельбу, и машина продолжала петлять, – так преследуемый собаками заяц немыслимыми прыжками уходит от погони. Азарт охватил еще несколько пар. Чуть ли не 8 или 10 немецких самолетов, мешая друг другу, пикировали на машину и осыпали аэродром снарядами, но машина, накренившись на один бок (видимо, ей попали в покрышку), продолжала двигаться.

В это время над аэродромом разгорелся воздушный бой. Возвращавшаяся с разведки пара Миши Тараканова атаковала прикрывавшее штурмовиков звено немцев. В завязавшийся бой вступило еще одно звено немцев, и паре Миши пришлось драться с восьмеркой «фокке-вульфов». Но горючее у Миши и его ведомого кончалось, и им пришлось выйти из боя.

На аэродроме между тем заканчивалась штурмовка. Расстрелявшие боекомплект немцы уходили на запад, и лишь несколько самолетов продолжали расстреливать автомашину, которая каким-то чудом еще продолжала двигаться. Среди штурмующих выделялся один с выпавшей «ногой». Он снижался буквально до нескольких десятков метров и продолжал расстреливать машину. Казалось, что он вот-вот заденет ее своим выпавшим колесом! Наконец машина вспыхнула. Одиночный «фоккер» прошел над ней, затем сделал горку, с пикирования выпустил последнюю очередь по лесу и на бреющем умчался к Одеру. На аэродроме стало тихо. Летчики и техники вылезали из-под машин, обменивались впечатлениями. Как ни удивительно, но никто не был даже ранен. Решили оглядеться повнимательней.

– Братцы, сюда! – закричал кто-то. В щели возле самолета кто-то лежал. Оказалось, это медицинская сестра. Из-под нее с трудом вылез злой летчик.

– Прыгнула сверху и так придавила, что не пошевелиться!

Летчики посмеивались:

– Зато прямое попадание было бы нестрашным.

– Братцы, а где же Миша Тараканов? – спохватился один из летчиков.

Ему отвечают:

– Наверное, сел у соседей, скоро прилетит.

Но проходит час, затем другой – нет ни самолета Миши, ни известия о его посадке на другом аэродроме. Его же ведомый благополучно дождался окончания штурмовки и сел на аэродром.

Лишь через неделю мы получили сообщение, что солдаты нашли его в перевернутом самолете километрах в двадцати от нашего аэродрома и, обмороженного, отвезли в госпиталь. Через месяц Миша вернулся из госпиталя в полк и рассказал, что, вернувшись с разведки и увидев, что немецкие самолеты штурмуют аэродром, он вступил с ними в бой и подбил несколько самолетов. Но горючее кончалось, мотор стал на фигурах захлебываться, и Тараканов вынужден был выйти из боя и идти на соседний аэродром. Но до него он добраться не успел: через несколько минут горючее кончилось, и мотор его истребителя остановился.

Желая спасти самолет, он не стал прыгать с парашютом, а, увидев подходящую, как ему казалось, площадку, выпустил шасси и стал садиться. Сначала самолет приземлился и бежал хорошо, но в конце пробега самолет попал колесами в канаву и перевернулся. Миша пролежал под самолетом несколько дней, пока его не нашла поисковая команда. С обмороженными ногами его отвезли в полевой госпиталь. К счастью, ноги удалось сохранить, и Миша вернулся в полк и продолжал летать.

Последние боевые вылеты Великой Отечественной

Наступило 17 апреля. Утро разбудило нас грохотом орудий. Без команды все проснулись, встали и стояли, прислушиваясь, стараясь понять, что происходит. Но было и так ясно, что началось наступление, которого мы с нетерпением ждали. Последнее наступление! Впереди, совсем близко, был Берлин, и никто не сомневался, что он в ближайшую неделю будет взят.

В темноте подали машины, и скоро мы были на аэродроме. Гул орудий прекратился, но над головой стоял рев многочисленных бомбардировщиков и штурмовиков, летевших на запад и возвращавшихся оттуда домой. Сотни, тысячи самолетов летели над нами. Никогда до этого мы не видели в воздухе столько самолетов!