Против «мессеров» и «сейбров»

Говорят, что на похороны приехали его друзья, летчики из 32-го гвардейского полка. Под пальто, которые они носили и раскрыли перед могилой, засверкали Золотые звезды и многочисленные боевые награды... Мне кажется, это была прекрасная легенда – по свидетельству очевидцев, похороны на самом деле прошли скромно. На них не было почти никого – только его дети и несколько любопытных. А ведь он был настоящий летчик... Василий долго лежал вдали от матери и отца, в Казани. Его оставшиеся боевые друзья неоднократно обращались с просьбой о снятии с него судимости: ведь он не взял для себя ни одного рубля, не открыл счет ни в одном банке! В 1999 году справедливость восторжествовала: В.И. Сталин был реабилитирован и перехоронен в Москве на Троекуровском кладбище – жаль, что не рядом с матерью.

С последним из упомянутых мной летчиков, Александром Щербаковым, я воевал в 176-м гвардейском истребительном авиаполку. Он прибыл к нам из Вязниковской авиашколы в конце 1944 года. Родители направляли его учиться в один из московских институтов, но Саша, чуть ли не тайком сбежав в Вязниковскую авиашколу, окончил ее и прибыл в наш полк – на главное, берлинское направление. Командир полка Павел Чупиков направил его в нашу эскадрилью, где он, будучи ведомым Ивана Щербакова, воевал до Дня Победы. Затем он ушел учиться в Академию имени Жуковского и после ее окончания стал летчиком-испытателем. Почему-то ему поручали самые опасные испытания – он испытывал самолеты на штопор. Сделал более 150 испытаний, при этом два раза прыгал и спускался на парашюте. Один раз самолет не вышел из штопора, в другом случае разрушился. Тем не менее Саша остался жив и долго работал консультантом в конструкторском бюро Микояна. Он стал Героем Советского Союза, заслуженным летчиком-испытателем СССР и даже писателем, написавшим несколько книг и множество статей об испытаниях самолетов и судьбе летчиков-испытателей.

Мирная передышка

В 1949 году мне было 26 лет, и я являлся капитаном, командиром звена, летчиком прославленного 176-го гвардейского истребительного авиаполка, которым командовал тогда подполковник Николай Шульженко – невысокий коренастый летчик из 32-го гвардейского полка, которым в годы войны командовал Василий Сталин. Наш полк все так же базировался на аэродроме Теплый Стан и демонстрировал мощь советской авиационной техники над Красной площадью 1 Мая и в День Военно-Воздушного флота (18 августа) над аэродромом Тушино, где летчики полка показывали высший одиночный и групповой пилотаж.

Именно в 1949 году наш полк начал освоение реактивной техники: пришли новые самолеты Як-15. Мощный реактивный двигатель вдохнул в самолет Яковлева новые возможности: он стал более скоростным и мог выполнять самые сложные фигуры высшего пилотажа. Пилотировать на нем было большим удовольствием. Но, к сожалению, запас топлива этого прекрасного самолета был весьма ограничен – всего на 30 минут полета. А маршрут первомайского парада нашего полка на этих самолетах был рассчитан на 28 минут! Поэтому мы заходили на посадку с минимальными интервалами, буквально в нескольких сотнях метров один за другим, и садились через каждые 10—15 секунд. Последние самолеты садились буквально на последних граммах топлива...

Кроме того, на аэродроме взлетная полоса была из металлических плит. Взлетать с нее на винтомоторных самолетах Ла-7 и Ла-9 было трудно, но все же возможно. Но реактивные двигатели поднимали из щелей облака пыли. При взлете, после начала разбега первых звеньев (а взлетали мы звеньями по 3 самолета) поднимался столб пыли, и взлетать летчикам других самолетов приходилось при видимости 50—100 метров. Всего же в полку было 15 звеньев по 3 самолета, и последние летчики взлетали, уже не видя ничего, кроме ведущих.

Однажды во время «генеральной репетиции» парада, во время взлета, командир одного из последних звеньев принял команду на взлет переднему звену за переданную ему. Не видя в пыли впереди стоящих самолетов, он начал разбег. Как всегда бывает, командир стоящего впереди звена замешкался с началом взлета, поэтому в облаке пыли взлетающие летчики увидели впереди стоящие самолеты слишком поздно – всего в нескольких десятках метров перед собой.

Ведомые летчики этого взлетающего звена были в лучшем положении. Они отвернули в стороны (один влево, другой – вправо) и благополучно проскочили в нескольких метрах от стоявших впереди самолетов. Но ведущий звена оказался в гораздо более сложном положении, так как расстояние между стоящими впереди самолетами было порядка 10—15 метров, а размах крыльев его самолета был таким же. Ему пришлось направить свой самолет в промежуток между другими самолетами и, задев концами крыльев сначала за крыло одного, а потом другого, он буквально перелез через них. К счастью, крылья «яков» были такие гладкие, такие отполированные, что все обошлось только царапинами. Все самолеты благополучно взлетели и успешно прошли по маршруту – только звенья поменялись местами.