Против «мессеров» и «сейбров»

И вот из штаба ПВО в полк поступает команда сбить воздушный шар, который обнаружен далеко на юге. А так как он находится вне радиуса действия наших самолетов, то приказано перелететь на другой аэродром и оттуда вылететь и уничтожить шар. Срочно организуется «экспедиция». На МиГ-19св летит замкомандира эскадрильи Огнев. Я на двухместном самолете УТИ МиГ-15 лечу с техником самолета, и на этом аэродроме техник готовит самолет к повторному вылету. Тогда еще летчики не могли заменять техников и готовить самолеты (тем более такие сложные) к повторным вылетам. Перелетели мы на другой аэродром успешно, но переменившийся ветер отнес шар назад, на территорию Польши, и там он был потерян. Так что наша экспедиция хотя и расширила зону боевых действий полка, тем не менее успеха не имела.

Эпопея борьбы с воздушными аэростатами имела и свои курьезы. Так, однажды радиолокационные станции обнаружили сразу несколько шаров, движущихся в потоке воздуха на небольшой высоте – всего 7—8 тысяч метров. Немедленно подняли на их уничтожение самолет. Летчик был наведен, но, кроме мощной кучевой, чуть ли не грозовой облачности, ничего не увидел. Через несколько часов облака рассеялись, и отметки пропали. Видимо, эти облака давали такое же отражение радиолокационным сигналам, как и настоящие аэростаты, что и сбило с толку операторов РЛС.

Другой случай был еще смешнее и вместе с тем серьезнее. На нашем аэродроме шли полеты бомбардировочного полка. Все его экипажи знали о нашей борьбе с воздушными «нарушителями» и, конечно, сочувствовали нам. И вдруг стрелок-радист одного из самолетов от нечего делать посмотрел вверх и увидел прямо над своим самолетом блестящую точку и передал на землю на свой КП, что над аэродромом находится аэростат. Те немедленно сообщили нам. И вот мы, выйдя из штаба, подняли головы вверх, и прямо над нами, между редких облаков, была отчетливо видна сверкающая точка. Ясно, что это не что иное, как блестевший в солнечных лучах аэростат! Но, на удивление, локаторы ничего не показывают: вероятно, шар находится в их «мертвой воронке», прямо над локаторами, поэтому те и не видят его.

Командир решил поднять дежурный экипаж и наводить его визуально. Так и было сделано. Летчик набрал максимальную высоту – около 15 тысяч метров. Нам хорошо видно и его, и аэростат, мы наводим, но летчик ничего не видит! Один заход, второй – все безрезультатно. Встает вопрос: докладывать в Москву или нет? Командир решает подождать. Наши РЛС шар не видят, с другого аэродрома шар тоже не фиксируется... Короче говоря, Шкирко решил не спешить. А шар по-прежнему виднелся между редких облаков, сверкая над аэродромом. Но странное дело: с каждым часом он все дальше и дальше перемещался на запад. И вот наступил вечер, и здесь шар засверкал яркой звездой. Оказывается, мы принимали за шар свет далекой звезды, которая по непонятной причине была прекрасно видна днем, видимо, из-за необычайной чистоты и прозрачности атмосферы над нашим аэродромом в этот день. Нам оставалось только удивляться необычному феномену и благодарить командира за его выдержку и спокойствие, не выставившее нас на посмешище перед командованием ПВО.

Но дальше события приняли более драматический характер. Не удовлетворившись разведкой территории Советского Союза воздушными шарами, которые в своем большинстве или сбивались нашей ПВО, или терялись на огромных просторах Советского Союза, в результате чего только единицы из них подбирались американцами, командование НАТО решило использовать самолеты-разведчики. Для этой цели были использованы облегченные английские бомбардировщики «Канберра» и специальные высотные самолеты У-2. И вот утром 4 июля 1956 года меня срочно вызывают на КП. Прибыв туда, я вижу, что там уже командир полка и начальник штаба. На вертикальном планшете видна линия, которая подходит к границе. Видимо, это очередная проверка наших дежурных средств, но тогда почему на КП все командование полка? Тем не менее я спрашиваю у дежурного штурмана КП:

– Летчики заняли готовность № 1?

Штурман кивает головой и говорит:

– Майор Сопов в готовности № 1.

Следует доклад:

– Цель подходит к рубежу подъема!

Шкирко уточняет:

– Скорость и высота цели?

– Скорость 700 км/час, высота 15 тысяч метров.

Дается команда:

– Поднять перехватчик!

Проходит минута. Мы слышим рев двигателя, и вскоре самолет поднимается в воздух. Штурман дает летчику курс 270°, высота 15 тысяч, затем докладывает командиру. Тот кивает головой и говорит начальнику штаба:

– Доложите в Москву о подъеме.

Проходит несколько десятков секунд, и начальник штаба передает командиру трубку телефона:

– Москва вас требует.

Тот берет трубку, и я слышу:

– Да, товарищ генерал, подняли самолет на перехват цели, идет на нас, высота примерно 15 тысяч метров. Хорошо, буду постоянно докладывать.

Проходит несколько минут. Сопов докладывает:

– Высота 10 тысяч метров, – затем: – Высота 12 тысяч метров.

Штурман дает команду:

– Приготовиться к развороту влево на 180° с набором. Цель слева впереди, удаление 30 километров.

Сопов докладывает: