Против «мессеров» и «сейбров»

Советское правительство выразило протест правительству США по поводу «преднамеренного грубого нарушения воздушного пространства СССР бомбардировщиками ВВС США с целью разведки». После этого 4 месяца нарушений не было. Но 11 декабря 1956 года сразу три высотных разведчика за один день обследовали большую часть Приморья. На них было поднято 18 групп самолетов МиГ-17 и несколько одиночных МиГ-19 (30 самолетов), но безрезультатно.

Таким был тревожный 1956 год – год, в котором я получил не только звание подполковника, но и орден Красной Звезды. Следующий год оказался не легче: в 1957 году последовали вторжения американских самолетов-разведчиков, пересекавших границу в республиках Средней Азии. 18 марта 1957 года высотный разведчик с территории Ирана на высоте 20 тысяч метров прошел по всему югу страны, от восточного берега Каспийского моря до Батуми, и ушел в Турцию. 21 августа было совершено очередное нарушение уже двумя самолетами, которые прошли весь юг страны от Фрунзе до Семипалатинска, Барнаула, Новосибирска и обратно.

Безнаказанные полеты американских самолетов-разведчиков над территорией Советского Союза заставили правительство страны принять срочные меры противодействия. Авиация ПВО стала срочно перевооружаться на новейшие высотные истребители Су-9, имевшие потолок свыше 20 тысяч метров и вооруженные четырьмя ракетами с наведением по радиолокационному лучу, а затем и с тепловыми головками самонаведения. Зенитные части ПВО стали осваивать новые ракетные комплексы С-75, способные поражать высотные цели на высотах свыше 20 тысяч метров. И когда 1 мая 1961 года американский высотный самолет-разведчик из Ирана вторгся в пределы Советского Союза, безнаказанно пролетел Среднюю Азию, но над Уралом вошел в зону действия расположенного там комплекса С-75, он был сбит первой же ракетой. Самолет У-2 от взрыва ракеты развалился в воздухе, и пилотировавший самолет американский летчик Пауэрс вывалился и приземлился на парашюте и был взят в плен. Осужденный советским судом, впоследствии он был обменян на советского разведчика Рудольфа Абеля[29].

На грузинской земле

Однажды меня срочно вызывают в Москву, в управление кадров ПВО. Прибыв, я докладываю направленцу управления по авиационным кадрам. В ответ слышу: «Сейчас пойдете к командующему авиацией ПВО страны». Конечно, я отвечаю: «Есть!», но сам теряюсь в догадках, зачем я понадобился маршалу авиации Евгению Савицкому. С ним я был знаком еще на фронте под Берлином, когда он в паре со своим ведомым Алексеем Новиковым прилетал к нам в полк (тогда мы входили в состав его корпуса) и кратко беседовал с летчиками о положении дел и о проведенных боях. Затем Савицкий брал с собой, на прикрытие, нашу лучшую пару – Александрюка и Васько и летел с ними на линию фронта: искать немецкие самолеты. Как правило, противника они встречали и обычно, сбив несколько самолетов, обращали его в бегство. Но это было давно.

Подождав в приемной с десяток минут, по приглашению адъютанта я захожу в кабинет командующего и докладываю о прибытии. Командующий внимательно смотрит на меня, а затем спрашивает:

– Как дела в полку?

Я докладываю, что план летной подготовки выполнили полностью, летных происшествий нет и так далее. В ответ я слышу:

– Хорошо, – и затем: – На Севере нужен командир полка. В Килп-Ярв[30] поедешь?

Отвечаю:

– Так точно, готов ехать!

С этим меня отпускают, и я убываю домой, в Минск, с самыми противоречивыми чувствами в душе. Радует доверие, но новое место, новые люди... Полк вооружен самолетами Су-9, новыми, совершенно мне незнакомыми самолетами! Все это тревожит меня. Одно дело знакомый коллектив, знакомые самолеты. Все обустроено: живи, командуй, летай – никаких хлопот. А тут сплошные волнения, неизвестность. Это не Белоруссия, а неизвестный край, с его очень сложной погодой, полярной ночью и другими «прелестями». Да и жену эта новость не порадует (женился я в 1957 году на той самой Юлии)! Но решение принято, слово дано, и теперь его надо выполнять.

Приехав в полк, я докладываюсь командиру. Шкирко молчит, затем говорит: «Поздравляю. Надеюсь, что справишься. Не везет нам – только сработались, и приходится расставаться. Но не торопись, подождем приказа о твоем назначении». Мы ждем неделю, потом другую, но приказа нет. Наконец из управления кадров сообщают, что в этот полк назначен летчик, летающий на Су-9, а меня планируют послать командиром полка МиГ-17 в Грузию и спрашивают о моем согласии. Это меня радует: все-таки Грузия – это не Север, да и самолеты мне хорошо известны. МиГ-17 – машины простые и очень надежные. Конечно, я даю согласие!

Через несколько дней приходит приказ о моем назначении командиром 167-го гвардейского полка, распоряжение срочно выехать в Грузию в город Цулукидзе и там вступить в должность. Жена, страшно возмущенная моим согласием ехать на Север, несколько успокаивается, хотя и продолжает нервничать: что брать в дорогу, как встретят нас на новом месте? Кое-как я успокаиваю ее. В этих переездах и заключается жизнь военного!