Против себя

Но кто устанавливает норму? Мы привыкли считать, что человек не здоров и имеет проблемы с едой, только если его вес выходит за рамки принятой официальной медициной нормы. Однако такой подход не учитывает психологическое состояние человека, его образ мышления, его поведение. Разве кто-то хоть раз мог подумать, что в моей голове творится самый настоящий хаос? Все, что видели окружающие, вписывалось в их понятия о норме – да, она похудела, это нормально. Или: да, она потолстела, это тоже нормально, наверное, просто мало двигается и много ленится, ей надо взять себя в руки.

Никто никогда не подозревает человека со средним весом в расстройствах пищевого поведения. Поэтому его никогда не воспринимают всерьез. О какой анорексии может быть речь, если ты весишь вполне себе адекватные 50 кг? Да тебе еще и похудеть можно! Ну и что, если ты голодаешь и питаешься на 500 калорий в день? Ты ведь не 30 кг весишь, значит, у тебя нет проблем. Весишь 65 кг и каждый день плачешь, потому что не можешь похудеть? Ты что, дура? Это ведь не 165, что ты ноешь! Просто возьми себя в руки, поменьше ешь сладостей, и все будет хорошо.

Я не чувствовала себя вправе обратиться за помощью, даже когда уже отчетливо понимала, что сама я не справляюсь. Ведь я не ощущала себя больной. Удерживая свой вес в рамках общепринятых стандартов, я держала свой ум в ловушке обмана восприятия: раз я выгляжу нормально, значит, и со мной все нормально. С депрессией все было гораздо сложнее: я знала врага в лицо, привыкла к ней, срослась с ней. Я знала о ней все и даже больше. Здесь стоял вопрос не в том, чтобы разобраться, что именно со мной происходит и почему. Вопрос всегда был в том, хочу ли я жить без нее. Звучит невероятно, но без нее становилось настолько невыносимо, что я каждый раз бросала антидепрессанты и терапию.

Записав свою историю от начала и до конца, я впервые для себя самой признала, что происходящее – не нормально. И даже если все симптомы и последствия умело скрыты, даже если, взглянув на вас, вам нельзя моментально поставить какой-либо диагноз; несмотря на то, что окружающие никогда ни о чем не догадаются, если ваше тело одним своим существованием доставляет вам массу неудобств, знайте: вы не одни. И это не нормально. Тело – это не болезнь.

Dear diary, у меня все хорошо

Она вошла в мою жизнь неожиданно. Тихонько подкралась и, даже не постучав, проскользнула в дверь. Сначала я не поняла, что происходит. Пройдет еще несколько лет, пока я наконец смогу отчетливо разглядеть ее черный силуэт в темноте и понять, кто передо мной. Жить с тенью весьма страшно и непонятно, особенно когда тебе едва исполнилось четырнадцать. До этого были первые знаки, на которые никому не пришло бы в голову обратить внимание, даже мне. Лет с двенадцати я иногда чувствовала упадок энергии и настроения, как будто кто-то выключал внутри меня свет и все вдруг теряло смысл. В такие моменты я говорила маме, что мне «вдруг что-то стало невесело», на что она изумленно смеялась и отвечала, что это нормальное состояние любого человека и никто не обязан меня развлекать. Якобы никому не бывает постоянно весело. Смирись. Я смирялась и думала, что так и должно быть, но где-то глубоко внутри меня уже начинал одолевать червячок сомнения: если это нормальное состояние, как люди с этим живут и зачем? Но до глубокой рефлексии еще было очень далеко, и эти кратковременные эпизоды резкой смены настроения забывались мной так же быстро, как и проходили сами, поэтому я не придавала им никакого значения.

Спустя пару лет все резко началось в один день. 11 ноября 2003 года я лежала на полу в своей комнате и листала модный журнал. У меня была типичная комната счастливого подростка: вся мебель и шторы в сине-фиолетовых цветах, много девичьих украшений, пушистый ковер, большое надувное кресло, на стенах висят плакаты красивых моделей и поп-звезд. Я считала себя очень модной и безумно красивой, у меня было много друзей и ни одной проблемы. Вдруг мой взгляд зацепился за фотографию Анжелины Джоли, и внутри что-то щелкнуло. «Она идеальна», – подумала я. Несколько минут я разглядывала ее изображение, в особенности губы. Это были необычайной красоты пухлые губы, абсолютно симметричные и идеально вписывающиеся в архитектуру ее лица. Полная противоположность моим тонким и несимметричным.

Почему-то на глаза начали наворачиваться слезы. Я вскочила и подбежала к зеркалу. Долго рассматривала свое лицо, которое в моем воображении начало ужасно деформироваться и приобретать совершенно гротескный вид, словно персонаж из картины «Едоки картофеля» Ван Гога. Годы спустя, стоя в музее перед этой картиной, я почувствовала все давно позабытые эмоции ненависти к себе и своему несовершенству, даже не отдавая себе отчета в том, что происходит.