Против силы ветра (ЛП)

Когда священник произнес последние слова и могильщики начали спускать гроб с помощью специальных веревок, Вероника уже не могла сдерживать рыдания. Она приникла к обнимающему ее Лайнелу. Рядом стояли Александр, миссис Хокинс, Мод и Сильверстоуны, которые прибыли в Оксфорд буквально этим утром и обнаружили в доме Куиллсов столь печальную картину. Леди Лилиан беззвучно плакала, укрывшись под вуалью и не сводя глаз с насыпаемой на гроб земли. Ее мать неотрывно смотрела на Оливера. Облаченные в перчатки пальцы леди Сильверстоун изо всех сил сжимали руку сына, которые неподвижно стоял у могилы, словно кладбищенское дерево. Должно быть, его молчание беспокоило мать не меньше, чем его друзей. Она смотрела на него так, словно опасалась, что он в любую минуту бросится вниз.

Но у Оливера не осталось сил на что-либо подобное. Когда церемония подошла к концу, он попросил друзей оставить его одного на несколько часов. Взглянув на их встревоженные лица, он добавил приглушенным голосом, что не стоит волноваться — бросаться в реку он пока не собирается. Его слова явно никого не убедили, но, в конце концов, Александр кивнул и все направились ждать Оливера в Кодуэлл Касл, который стал его домом в последнее время. Под звуки летней грозы, скользя невидящим взором по брусчатке, Оливер медленно пошел к дому на Полстед-роуд, который они с Эйлиш купили всего несколько недель назад. В кармане лежал ключ, который он прихватил с письменного стола перед похоронами, и теперь молодой человек вошел в дом, который сейчас показался ему гораздо темнее, чем в прошлый раз. Здесь тоже слышался навязчивый перестук дождя, сопровождавший Оливера, пока он тяжело поднимался по лестнице, хватаясь за перила, словно изможденный старик.

«Когда я произнесу твое имя после дождя, оно будет звучать по особому, словно все эти годы звук твоего имени хранился на моих устах в ожидании того, что его произнесут, наконец, в полный голос.» Преследовавшее его ощущение пустоты от ухода Эйлиш было почти удушающим. Вот здесь они тогда стояли и беседовали с миссис Мюррей. «Как здесь светло», — сказала она ему, тогда еще жена. Куда же теперь исчез тот свет? Как Эйлиш удалось забрать его с собой?

Ноги его подгибались, когда он направился к хозяйской спальне. Оливер осторожно присел на кровать, которую они так и не разделили, провел рукой по кремовым занавесям. В голове вспыхнуло новое воспоминание: Эйлиш что-то говорила о том, что хочет заменить их на голубые; про ирландские пейзажи, которые могла бы написать Вероника и… про вазу с цветами на комоде. Кажется так. Только планов и мечтаний, которые теперь покоились под землей, приговоренные так и остаться одной из грёз, которыми Оливер жил столько лет.

Он даже не заметил, как участилось его дыхание. Воздух с шумом врывался в его легкие, руки бессознательно колотили по матрасу. «Неужели все кончено», — подумал он, и по его лицу потекли слезы. Словно так ничего и не изменилось за все эти годы, а он все тот же мальчик-мечтатель, верящий, что где-то там его ждет муза. Почему никто не предупредил его, что музы погибают, если слишком сильно приблизятся к людям?

— Эйлиш… — словно выдохнул он ее имя и сглотнул, чтобы не захлебнуться слезами. — Эйлиш, я не могу… если тебя нет, то я…

«А сейчас, мистер Сандерс, спуститесь вниз и скажите миссис Мюррей «Да!». Скажите, что мы хотим этот дом и хотим жизнь, которая нас в нем ждет.»

— Эйлиш! — вскричал Оливер и зарылся лицом в ладони. Он едва мог дышать. — Пожалуйста, скажи что мне делать. Пожалуйста, скажи, что ты здесь, что ты не оставила меня. Я не могу дальше жить, не могу без тебя…

Он совершенно не стыдился своих слез. Повернув голову, Оливер почти увидел ее вновь, босиком шагающей по матрасу, похожую на банши, с которой он ее однажды спутал. На устах играла улыбка, в глазах сияла жизнь, а воспоминания ее рук на лице Оливера дышали теплом и уютом.

Опустошенный болью, он не сразу заметил, что был не один, но на его зов пришла вовсе не Эйлиш. На пороге комнаты стояли его мать и сестра. Наверное, они, волнуясь о его состоянии, последовали за ним до самого дома, а потом вошли в незапертую дверь.

— Профессор Куиллс просил нас тебя не беспокоить, — грустно прошептала леди Лилиан. — Но мы боялись оставлять тебя наедине с твоими мыслями…

Леди Сильверстоун молчала. Она прижимала к груди сверток, завернутый во что-то, похожее на белый платок. Он едва заметно шевелился и время от времени издавал звуки, похожие на птичье чириканье. Оливер посмотрел на него несколько секунд, затем поднял взгляд на встревоженное лицо матери.

— Мама, — с трудом выговорил он. — Моя Эйлиш… я ее потерял…